Жена некроманта

Утомленную жену Дерек повез домой сам. Дела подождут. Самое важное они уже сделали, а вот бледность герцогини, ее частый пульс и выступивший на висках пот некроманта беспокоили. Стоит уложить Джулиану в постель и вызвать личного лекаря!

В особняке неведомыми путями уже знали о внезапном недомогании хозяйки. Дворецкий встретил герцогскую чету у двери и отчитался:

– Ванны приготовлены, милорд! Для миледи – с девясилом, живокорнем и ромашкой. Для вас – с чертополохом, полынью и пижмой!

– Отличная работа, Брикс! Нет, леди я отнесу сам! Пришлите камеристку, молоко с медом и крекеры!

Юля молчала. Еще в изоляторе она ощутила запредельную слабость, а в карете уже не могла ей сопротивляться: прилегла на плечо мужа и не заметила, как задремала.

Очнулась в теплой ванне, наполненной травами. Притихшая Китти деликатно подливала горячую воду, а заметив, что госпожа проснулась, взялась за плетеную мочалку.

– Где мой муж? – хриплым голосом спросила Юля, когда поняла, что слабость понемногу отступает.

– Милорд принимает ванну с травами, миледи. Дворецкий распорядился и все проверил! Он давно служит семье Вандербильт, знает, что милорду после битвы нужно. А вам еще волосы ромашкой промыть нужно! И рябиновой водицей ополоснуться после купания!

Юля позволила себя помыть, облить, подсушить, укутать и… уложить в постель. Едва камеристка ушла, беззвучно прикрыв дверь, как герцогиня провалилась в сон.

Утром Юле абсолютно не хотелось открывать глаза. Она давно не чувствовала себя так уютно и сонно. Но рядом кто-то аккуратно шевельнулся, а потом к ее виску прижались горячие губы, к спине – крепкое обнаженное тело, а шаловливые мужские руки принялись поглаживать обтянутую сбившейся сорочкой грудь.

– Доброе утро, Джули! – мурлыкнул на ухо соблазнительный баритон с бархатной хрипотцой. – А вы знаете, что магическое истощение магов Жизни лучше всего лечит любовь?

– Доброе утро, Дерек, – ответила Юля в тон.

Герцог коснулся ее плеча поцелуем. Она потянулась ласковой кошечкой, изгибаясь всем телом под руками любимого.

Любимого?

Эта мысль ошеломила ее. Растеклась мягким теплом по груди и запульсировала вместе с сердцем.

– Как ты меня назвала? – раздался глухой, словно не верящий голос супруга.

– Дерек, а что?

Юля недовольно поерзала: руки, только что ласкавшие ее грудь, внезапно застыли и напряглись.

– Нет, после. Повтори.

– Эм…

Она недоуменно обернулась. Ее еще сонный взгляд встретился со взглядом некроманта, и на дне его глаз, под пеленой взбудораженной Тьмы, она увидела нетерпеливые искры. Недоверие, хрупкая радость, надежда…

Он словно услышал что-то, что отчаянно мечтал услышать всю свою жизнь, и… не верил, что однажды это случится. Только не с ним. Только не с таким, как он.

– Повтори! – хрипло попросил Дерек, подминая ее под себя. – Скажи это мне еще раз!

Его сильное, жилистое тело белело над ней в полумраке алькова. Не отдавая себе отчета, Юля скользнула руками по его гладким плечам, ощущая под пальцами и обрисовывая каждый напрягшийся мускул. Потом вдоль обнаженной спины по лопаткам. Ее муж, ее мужчина, похоже, был в одних исподних штанах из мягкого льна. И о силе его чувств явственно говорила одна деталь, упиравшаяся ей в бедро.

А потом до Юли внезапно дошло, чего хочет Дерек.

– М-м-м, – облизнулась она, ловя его взгляд и гуляя пальчиками по мускулистой спине, – что же я должна повторить? Ох, ума не приложу!

– Джули! – рыкнул герцог, нависая над ней.

– Может, что ты самый восхитительный мужчина в Лондиниуме? – протянула плутовка, словно бы сомневаясь. – Или что ты самый благородный, сильный, смелый, красивый…

Герцог издал глухой стон, когда шаловливые ладошки супруги легли на его ягодицы и сжали.

– Самый любимый? – Юля кокетливо затрепетала ресничками. А затем без стеснения оплела мужа ногами. – Мой любимый?

Внезапно она поняла, что ее ночная сорочка и его штаны куда-то исчезли. Но не успела ничего предпринять по этому поводу. Дерек властно толкнулся вперед, вызывая у нее вздох наслаждения.

– Скажи это еще! – прохрипел ей на ухо.

Вся наносная кокетливость с Юли слетела. Вцепившись пальцами во влажные плечи мужа, позволяя вести себя в бездну желания, она повторяла как в забытьи:

– Любимый! Мой любимый!

А он просил:

– Еще! И еще!

Пока заслуженное удовольствие не подхватило обоих горячим потоком и не швырнуло, счастливых и задыхающихся, на смятые простыни.

Когда на смену страсти пришла приятная усталость, Дерек вытянулся вдоль тела жены и, приподнявшись на локте, заглянул ей в лицо. Обвел собственническим взглядом ее разрумянившиеся щеки, припухшие от поцелуев губы и таинственно мерцающие глаза – глаза счастливой, удовлетворенной женщины. А затем тихо, со странным надломом признался:

– Я очень люблю тебя, Джули. Так сильно, что боюсь сам себя. Боюсь, что однажды…

Он резко замолк. Но Юля прекрасно знала, о чем он хотел сказать и не сказал.

Поддаваясь порыву, она вскинула руки, оплела его за шею и притянула к себе.