Жених панны Дануси

Любимая жена великого певца Орфея, прекрасная нимфа Эвридика, погибла от укуса змеи. Орфей спустился в царство умерших душ и силой своего искусства убедил Аида, властителя этого царства, отпустить Эвридику на землю. Но на обратном пути, у самого выхода из подземного царства, Орфей оглянулся, чтобы посмотреть, идет ли за ним Эвридика, что делать ему было запрещено. И Эвридика навсегда вернулась в царство мертвых.

(Древнегреческий миф)

Город Б* имел собственный театр. Постоянной труппы в нем не было. Да и проводились на плохо струганной сцене чаще всего концерты духового оркестра или хора городского совета гигиены и санитарии. Стулья в зале сдвигались к стенам, на освобожденной площадке танцевала молодежь, и под быстрыми ботинками хрустела шелуха от семечек.

Но время от времени город Б* навещали гастролеры. Это были типичные провинциальные антрепризы, с героями-любовниками, осыпанными пудрой, которых за полчаса до спектакля нужно было силой тащить из Бурыговой корчемки; с героинями, тридцатилетними худыми истеричками, с субретками, хорошенькими пухленькими девицами, чьи розовые губки пахли табаком и грехом... Гастролеры привозили в город Б* вечного Шекспира, непривычную суету и отблеск другого, романтичного и греховного, мира... Город Б* помнил о трех жертвах, принесенных им на алтарь искусства: мадам Кунакович, которая сбежала от своего мужа, собственника галантерейной лавки мосье Кунаковича, с нижнегородским тенором; пожарника Карацупу, который сейчас играл на тромбоне где-то в краковском оркестре, и юную выпускницу частного пансиона мадам Касио Ксению Чичалович. Ксения имела пышные светлые волосы, огромные голубые глаза, стройную талию, гибкую фигуру, характер весеннего ручейка и жениха Стася Гарбузака, сына владельца пивоварни города Б*. Все вышеперечисленное, кроме последнего, Ксения и увезла с собой в поисках образов французских романов и собственной неукротимой фантазии.

"Ксенечка, птичка моя!"— причитал несчастный Гарбузак, сидя под кустами сирени возле Бурыговой корчмы, и крупные, как бутафорские бриллианты, слезы катились по его круглому лицу и блестели на пышных рыжих усах...

В результате настойчивых розысков Ксениных родичей город Б* узнал, что Ксения Чичалович, нежный цветок белорусской провинции, окончив ускоренные курсы декламации (10 уроков — 5 рублей 30 копеек), была принята в какую-то антрепризу на амплуа героини и исчезла в неизвестном направлении в водоворотах гастрольной жизни под чужим именем и с природной жизнерадостностью, воспитанной на здоровом воздухе города Б*.

...И поплыл по воде сухой букетик Офелии, и напрасно пытались его задержать прибрежные камыши...Короче, прошло два года. Стась Гарбузак унаследовал отцовскую пивоварню и теперь проверял на посетителях Бурыговой корчемки новые сорта своего пива... Актерская труппа, в которой блестела фольговая звездочка Клелия Лебедева, она же Ксения Чичалович, после неудачных гастролей в русской глубинке очутилась в городе Б*. Клелия долго сидела перед тусклым зеркалом третьеразрядного номера гостиницы "Эсперасьон", придирчиво изучая свой облик. С того времени, как оставила пышные сады и кривые улочки города Б*, она похудела, со щек сошел здоровый провинциальный румянец, зато глаза увеличились, и в них появился таинственный, слегка лихорадочный блеск. Клелия провела пуховкой по задорному носику: ничего! Ей есть чем поразить город Б*!

Тем более, что Гарбузак никогда не имел привычки ходить по театрам.

Но привычки меняются не реже чем деньги на кружку пива. И Стась Гарбузак не пропускал теперь ни одного представления в городе Б*. То ли он надеялся, что однажды увидит на здешней плохо струганной сцене свою улетевшую птичку Ксенечку, то ли действительно прикипел к сумасшедшему и таинственному миру Мельпомены...