Жены и дочери

Молли предстояло два дня провести наедине с миссис Гибсон, и это совсем не радовало. К тому же выяснилось, что проводить путешественников до гостиницы, откуда отправится дилижанс, не удастся: прощание на рыночной площади выходило за рамки представлений миссис Гибсон о приличии. Кроме того, вечер выдался темным и дождливым, так что свечи принесли очень рано и двум дамам не оставалось ничего иного, кроме как сидеть за рукоделием, лениво перекидываясь пустыми репликами. И даже обеда сегодня не ожидалось, поскольку по просьбе отъезжающих поели очень рано. Мачеха считала, что осчастливит падчерицу, составив ей компанию, вот только Молли не слишком хорошо себя чувствовала и тяжело переживала воображаемые испытания и неприятности. Как известно, во время недомогания, подобного тому, которое она испытывала, все возможные испытания и неприятности кажутся грозными и реальными, словно поджидают на узкой тропинке. Молли многое бы отдала ради того, чтобы стряхнуть странные, непривычные чувства, но даже дом и мебель, мрак и постоянный дождь за окнами несли тяжкие ассоциации, по большей части связанные с событиями нескольких последних дней.

— Думаю, нам с тобой, дорогая, тоже было бы неплохо куда-нибудь отправиться, — проворковала миссис Гибсон, словно умела читать мысли и стремление Молли хотя бы на неделю-другую уехать из Холлингфорда, чтобы развеяться и сменить обстановку. — Так долго сидим дома, а перемена мест полезна молодым умам! Думаю, однако, что путешественники скоро соскучатся по этому яркому огню. Ведь, уверена, на свете нет и не может быть ничего лучше такого уютного дома, как наш. Правда, милая?

— Да, — сухо ответила Молли, уже успев устать от монотонности существования. Если бы только можно было уехать на пару дней вместе с отцом! Как было бы замечательно!

— Да, дорогая, было бы чудесно отправиться в путешествие нам с тобой вдвоем. Только ты и я, больше никого. Если бы не ужасная погода, сейчас собрались бы и уехали. Уже несколько недель мечтаю о чем-то подобном, но мы здесь живем так замкнуто и строго! Иногда чувствую, что устаю от вида столов и стульев, на которые смотрю изо дня в день, да и без остальных скучно, пусто и серо.

— Да, сегодня особенно тоскливо. Правда, в значительной степени это из-за погоды!

— Глупости, детка! Не стоит все валить на погоду. Бедный дорогой мистер Киркпатрик часто говорил: «Веселое сердце создает собственное солнце», — причем повторял это в своей особенной манере всякий раз, когда я поддавалась унынию. Да, я самый настоящий барометр: такая чувствительная, что по мне можно предсказывать погоду. Синтии повезло, что она не унаследовала этого моего свойства. Кажется, на нее трудно повлиять, не так ли?

Молли на минуту задумалась и ответила:

— Да, повлиять на Синтию действительно нелегко. Во всяком случае, в чем-то серьезном.

— Например, многих девушек взволновало бы то всеобщее восхищение и внимание, которое окружало ее прошлым летом, когда она гостила у дяди. Вот мистер Хендерсон — молодой юрист, то есть он пока изучает право, но обладает солидным доходом и серьезными перспективами на увеличение капитала, а потому скорее играет в юриспруденцию. Так вот: этот мистер Хендерсон совсем потерял голову. Это не моя фантазия, хотя матери пристрастны. Мистер и миссис Киркпатрик тоже это заметили. В одном из своих писем миссис Киркпатрик сообщила, что молодой человек отправился в Швейцарию на длинные судебные каникулы: [50] наверняка для того, чтобы забыть Синтию, — но она считает, что бедняга «будет перебирать длинную цепь по кольцу». Как красиво, как образно сказано! Тебе обязательно надо познакомиться с тетушкой Киркпатрик, Молли! Я бы назвала ее женщиной элегантного ума!

— Весьма сожалею, что Синтия не рассказала им о своей помолвке.

— Но это же вовсе не помолвка, дорогая! Сколько раз тебе повторять?

— Но как еще это назвать? Договор? Суть-то не меняется.

— Не понимаю, почему обязательно нужно как-то называть. И не понимаю, что ты имеешь в виду под словом «это». Надо стараться выражаться яснее — таков один из важнейших принципов английского языка. Иначе зачем человеку вообще дан язык, если не для того, чтобы его понимали?

— Но между Синтией и Роджером определенно что-то существует. Они друг для друга больше, чем, например, я для Осборна. Как же это назвать?