Жены и дочери

— Не следует упоминать свое имя в паре с именем любого неженатого молодого мужчины! Когда только ты научишься деликатности, дитя? Возможно, между Синтией и Роджером действительно существует какая-то особая связь, но определить ее точными словами невозможно. Не сомневаюсь, что именно поэтому она сторонится досужих пересудов. Между нами говоря, Молли, лично я думаю, что у них ничего не получится. Он так долго отсутствует, а она, если честно… не слишком-то постоянна. Я видела дочь глубоко увлеченной… впрочем, этот маленький роман давно улетучился. Да и с мистером Хендерсоном она держалась по-своему любезно. Думаю, это свойство передалось ей от меня: в юности от поклонников не было отбоя, а я не могла найти сил их прогнать. Твой дорогой папа не упоминал о старом сквайре или мистере Осборне? Мы так давно его не видели! Должно быть, у них все в порядке, иначе какие-то известия непременно бы просочились.

— Полагаю, мистер Осборн Хемли вполне здоров. Недавно кто-то видел, как он ехал верхом… ах да, миссис Гуденаф. И выглядел гораздо лучше, чем обычно.

— Правда? Очень рада это слышать. Всегда любила Осборна и никогда не предпочитала ему Роджера, хотя, конечно, уважала обоих. Но, поверь, их невозможно даже сравнить с мистером Хендерсоном: красавец, образован, воспитан, перчатки носит высочайшего качества!

Как часто случается, стоит о ком-то вспомнить, и он тут как тут. Вот и Осборн Хемли явился собственной персоной. На следующий день после отъезда мистера Гибсона миссис Гибсон получила одну из редких записок из Лондона от семейства Камнор с поручением посетить Тауэрс-парк и отыскать там то ли книгу, то ли рукопись — в общем, нечто подобное, — что леди Камнор непременно желала получить со всей настойчивостью капризной больной. Миссис Гибсон обрадовалась развлечению в унылый дождивый день и сразу пришла в хорошее настроение. Поручение носило некую доверительную важность, обещало разнообразие, приятную поездку в пролетке по парадной аллее и положение временной хозяйки хорошо знакомых комнат. От избытка чувств она пригласила собой Молли, однако ничуть не расстроилась, когда та отказалась и осталась дома. В одиннадцать часов она отбыла в «лучшем воскресном наряде» (если использовать выражение горничной, которое сама же осуждала). Иными словами, поехала одетой достаточно хорошо, чтобы произвести впечатление на слуг Тауэрс-парка, потому что никого другого там не осталось.

— Вернусь только во второй половине дня, дорогая! Надеюсь, не соскучишься в одиночестве. В этом отношении ты похожа на меня: как сказал какой-то великий писатель, «менее всего одинока в одиночестве».

Молли с радостью почувствовала себя хозяйкой дома: точно так же, как сама миссис Гибсон — хозяйкой Тауэрс-парка, — и распорядилась подать ленч на подносе в гостиную, чтобы жевать сандвич и читать книгу, но в середине столь увлекательного времяпрепровождения горничная объявила о прибытии мистера Осборна Хемли. Вопреки благоприятному впечатлению, которое произвел на миссис Гуденаф — впрочем, подслеповатую, — джентльмен имел вид глубоко больного человека.

— Я, собственно, не к вам, Молли, — пояснил Осборн после первых приветствий. — Надеялся застать вашего отца, вот и решил, что время ленча подходит лучше всего.

Он сел в кресло, радуясь отдыху, и сразу принял вялую согбенную позу, ставшую настолько привычной, что понятия о хороших манерах уже не могли помешать.

— Надеюсь, папа понадобился вам не как доктор? — уточнила Молли, сомневаясь в вежливости упоминания о здоровье, однако уступая искренней тревоге.

— Именно как доктор. Не угостите ли печеньем и бокалом вина? Нет-нет, не звоните, чтобы принесли еще: достаточно и того, что есть, чтобы слегка подкрепиться. Благодарю. Итак, когда же вернется мистер Гибсон?

— Его вызвали в Лондон, к леди Камнор. Вроде бы для консультации перед какой-то операцией, но точно не знаю. Папа вернется завтра вечером.

— Хорошо. Значит, придется немного подождать. Возможно, к этому времени станет легче. Подозреваю, что нездоровье мое наполовину воображаемое, но хочу, чтобы доктор Гибсон это подтвердил. Наверное, станет надо мной подтрунивать: он не очень-то жалует мнительных пациентов, — но ничего, я не обижусь.

Молли подумала, что если бы отец увидел Осборна в эту минуту, то вряд ли счел бы, что он притворяется, но говорить об этом, разумеется, не следовало.

— Всем известно, что папа готов шутить по любому поводу: так он снимает напряжение после переживаний на работе.

— Очень правильно, а то из депрессии не выберешься: жизнь — штука не самая веселая. Значит, Синтия тоже уехала в Лондон? — уточнил Осборн после паузы. — Хотелось бы ее увидеть. Бедный старина Роджер! Влюбился как мальчишка!

Молли не знала, что на это ответить: настолько ее поразила перемена в его голосе и манере, — наконец заговорила:

— Мама отправилась в Тауэрс-парк. Леди Камнор поручила ей отыскать какие-то вещи, которые способна найти только она. Жаль, что вы ее не застали: мы только вчера о вас говорили, и она сожалела, что давно с вами не виделась.