Жены и дочери

— Даже если так, дорогая мама, — ответила леди Харриет, нежно поцеловав графиню, — это мне ближе, чем демократия. Моим пони, например, можно управлять только с помощью диктата, чтобы заставить ехать в вязовую рощу.

Однако, приехав к Гибсонам, леди Харриет совсем забыла и про пони, и про рощу.

Молли сидела в гостиной бледная и дрожащая, с трудом сохраняя спокойствие. Когда леди Харриет вошла, в комнате больше никого не было. Повсюду валялись подарки, оберточная бумага, картонные коробки и наполовину распечатанные фарфоровые изделия.

— Ты похожа на Гая Мария на развалинах Карфагена, дорогая! В чем дело? Почему у тебя такое горестное лицо? Надеюсь, свадьба не расстроилась? Хотя, если речь идет о прекрасной Синтии, удивляться не приходится.

— Ах нет! Все в порядке! Но я простудилась, и папа считает, что мне лучше никуда не ехать, а остаться дома.

— Бедняжка! Ведь это твое первое путешествие в Лондон!

— Да. Но больше всего мне жаль, что не удастся побыть рядом с Синтией до отъезда. А еще папа… — Она умолкла: душили слезы, а плакать открыто было совестно, — наконец, откашлялась и продолжила: — Папа так мечтал об этих каникулах, собирался посетить несколько мест и встретиться со множеством друзей: даже список составил! И вот теперь говорит, что не готов оставить меня одну на целых три дня: два в дороге туда и один день — свадьба.

В этот момент в гостиную вошла миссис Гибсон, явно расстроенная, но присутствие высокой гостьи ее утешило.

— Дорогая леди Харриет, до чего мило с вашей стороны! Вижу, что бедное дитя поделилось своими горестями, — а ведь все шло просто замечательно! Уверена, что виновато открытое окно: Молли настаивала, что не дует, и вот пожалуйста! Знаю, что без нее не смогу наслаждаться поездкой и свадьбой своей единственной дочери, так как не имею права оставить больную на Марию. Скорее готова сама чем-нибудь пожертвовать, чем думать, что бедняжка одинока и неухоженна.

— Наверняка Молли страдает ничуть не меньше всех остальных, — заметила леди Харриет.

— Нет, не думаю, иначе позавчера не сидела бы спиной к открытому окну, хотя я предупреждала, что этого делать не стоит, — возразила миссис Гибсон со счастливым пренебрежением хронологией событий. — Но теперь уже поздно переживать и сожалеть. Мой долг — устроить все наилучшим образом и жизнерадостно смотреть в будущее. Хотелось бы убедить Молли поступать так же. Понимаете, леди Харриет, для девушки ее возраста отмена первой поездки в Лондон — огромное разочарование.

— Дело не в этом, — начала Молли, однако леди Харриет жестом попросила ее помолчать и заговорила сама:

— Право, Клэр! Думаю, если поможете мне, то удастся все устроить. Мистер Гибсон сможет оставаться в Лондоне сколько сочтет нужным, а Молли получит необходимый уход и перемену обстановки, в чем, по-моему, нуждается больше всего. Не могу отправить ее на свадьбу и показать Лондон, однако готова пригласить и перевезти в Тауэрс-парк, а потом ежедневно отправлять вам сообщения, чтобы мистер Гибсон не тревожился. Что скажете?

— О, я не могу принять это приглашение, — пробормотала Молли. — Буду всем только мешать.

— Никто тебя не спрашивает, малышка. Если мы, мудрые взрослые дамы, решим, что надо ехать, придется молча подчиниться.

Миссис Гибсон тут же принялась торопливо подсчитывать все «за» и «против» предложения. Среди плюсов оказалось то, что Мария сможет сопровождать их с Синтией в качестве «личной горничной»; мистер Гибсон останется дольше, а в таком месте, как Лондон, всегда желательно иметь под рукой мужчину, тем более такого: хорош собой, благороден и пользуется особым расположением процветающего деверя. В итоге достоинства перевесили недостатки, и миссис Гибсон воскликула.

— Чудесно! Трудно представить что-нибудь более полезное для бедной крошки! Вот только что скажет леди Камнор? Неловко ее напрягать.

— Вам известно, насколько мама гостеприимна: она счастлива лишь тогда, когда в доме полно народу, — и папа всегда ее поддерживает. К тому же она благоволит к вам, испытывает благодарность к доброму доктору и наверняка полюбит девочку, когда узнает ее так же близко, как знаю я.

Сердце Молли оборвалось. Если не считать вечера свадьбы отца, она не бывала в Тауэрс-парке с того самого злополучного дня в глубоком детстве, когда уснула на кровати Клэр. Она боялась и графиню, и сам дом, но предложение леди Харриет удачно решало проблему с ее устройством, с утра занимавшую всех и каждого в доме. Молли молчала, хотя губы время от времени вздрагивали. Ах, если бы сестры Браунинг не отправились навестить мисс Хорнблауэр! Тогда она смогла бы переехать к ним и временно пожить их странной, тихой, примитивной жизнью, вместо того чтобы покорно выслушивать, как обсуждают ее участь, словно она неодушевленный предмет!