Жены и дочери

Молли взяла книгу и усыпила мачеху чтением, вместо того чтобы что-то рассказывать, потом спустилась в столовую и обнаружила, что камин погас. Таким способом слуги выразили свое недовольство тем, что новая госпожа предпочла есть в своей комнате. До возвращения отца Молли сумела разжечь огонь, а также накрыла стол к ужину, потом опустилась на ковер возле камина и предалась грустным размышлениям, отчего из глаз выкатилось несколько слезинок. Однако, едва заслышав шаги отца, она тут же вскочила и постаралась принять бодрый вид.

— Как мистер Крейвен Смит?

— Умер. Едва меня узнал. Он был одним из моих первых пациентов в Холлингфорде.

Мистер Гибсон опустился в приготовленное для него кресло, поднес руки к огню и погрузился в воспоминания, позабыв и про еду, и про дочь. Прошло немало времени, прежде чем, сбросив печаль и осмотрев комнату, он осведомился:

— А где твоя новая мама?

— Устала и рано легла спать. Ах, папа, неужели так уж необходимо называть ее мамой?

— Мне бы этого хотелось, — слегка нахмурившись, ответил мистер Гибсон.

Молли молча подала отцу чашку чая. Он размешал сахар и сливки, немного отпил и вернулся к разговору.

— Почему бы тебе не звать ее мамой? Уверен: она готова исполнять материнские обязанности. Все мы ошибаемся, так что поначалу ее привычки могут не совпадать с нашими, но в любом случае лучше начать с установления семейных связей.

«Что бы сказал об этом Роджер?» — спросила себя Молли. О новой жене отца она всегда говорила как о миссис Гибсон, а однажды в беседе с мисс Браунинг решительно заявила, что никогда не назовет ее мамой. Сегодняшний вечер нисколько не сблизил с обретенной родственницей. Молли молчала, хотя прекрасно понимала, что отец ждет ответа. В конце концов, он сдался и перевел разговор на другие темы: рассказал о путешествии, расспросил о Хемли, сестрах Браунинг, леди Харриет и поинтересовался, как она провела с ней время в Эшкомбе, однако в его манере ощущалась напряженность, а в ее — растерянность и сомнение. Неожиданно Молли заявила:

— Хорошо, папа, я буду звать ее мамой!

Мистер Гибсон крепко пожал ладонь дочери, однако заговорил не сразу.

— Ты не пожалеешь об этом, Молли, даже когда будешь лежать, как сегодня лежал бедный Крейвен Смит!

Некоторое время ворчание и вздохи двух старших служанок слышала только Молли, но потом услышал и отец, который, к ее огорчению, немедленно отреагировал:

— Вам не понравилось, что миссис Гибсон слишком часто звонит в колокольчик? Боюсь, вы избалованы. Но если не желаете исполнять волю моей жены, то лекарство в ваших собственных руках.

Кто из слуг удержится от искушения после такой речи заявить об увольнении? Бетти сообщила Молли о намерении уйти с таким независимым и равнодушным видом, какой только можно принять по отношению к воспитаннице, которую нянчила и опекала последние шестнадцать лет. Молли всегда видела в Бетти неотъемлемую принадлежность дома и считала, что с тем же успехом отец мог бы предложить разорвать отношения с дочерью. И вот Бетти спокойно рассуждает, где будет ее новое место: в городе или в деревне, — однако выдержка ее оказалась наигранной. Уже через пару недель она рыдала, думая о предстоящем расставании с подопечной, была готова остаться и каждые четверть часа отвечать на звонки. Даже твердое сердце мистера Гибсона не выдержало горя старой служанки, которое особенно ярко проявлялось всякий раз, когда хозяин проходил мимо.

Однажды мистер Гибсон сказал дочери:

— Хочу, чтобы ты спросила у мамы, сможет ли Бетти остаться, если извинится и все такое.

— Не думаю, что это реально, — ответила Молли траурным голосом. — Знаю, что она намеревалась написать в Тауэрс-парк, чтобы оттуда прислали одну из младших горничных.

— Что же! Единственное, что мне нужно, это уют и доброжелательные отношения в доме, куда возвращаюсь с работы. Слез хватает в других домах. Что ни говори, а Бетти прослужила у нас шестнадцать лет — трудно представить. Но, возможно, где-то ей будет лучше. Реши сама, стоит ли обращаться к маме, только помни: если она согласится, я буду рад.

Молли все-таки попыталась попросить мачеху о милости. Интуиция подсказывала, что попытка окончится неудачей, однако еще ни разу отказ не был облечен в столь мягкую форму.

— Моя дорогая девочка! Никогда бы не подумала отослать прочь старую служанку, которая нянчила тебя едва ли не с рождения. Для этого у меня не хватило бы духа. Если бы она исполняла все мои желания, то могла бы оставаться вечно. Разумно, не так ли? Но, как видишь, Бетти начала жаловаться, а когда твой дорогой папа с ней поговорил, заявила об уходе. Принимать извинения предупредившей об увольнении служанки противоречит моим принципам.

— Она так глубоко раскаивается, — принялась умолять Молли. — Уверяет, что готова исполнять все ваши желания и приказы, и просит позволения остаться.