Жил-был один писатель… Воспоминания друзей об Эдуарде Успенском

И девчонки и мальчишкиЧасто писают в штанишки.Мамы негодуют,А детишки дуют.На глазах у всей страныГордо писают в штаны.Но когда большими станут,

Они писать перестанут.

Или про детей, которые плохо едят в детском саду:

Вот сестрёнка Ира —Полный рот кефира.Вот сестрёнка Света —Полный рот омлета.Рядом Петя с Дашей

Мучаются с кашей.Как же это некрасиво!Эй, ребята, жуйте живо!Быть голодным очень глупо:Вы уже большая группа.

Написал штук двадцать таких стихов, но Барты не достиг. У неё – лучше.

– Чем лучше?

– Бычком, который качается. И – Таней, которая плачет. Лучше, лучше.

– Гениальные по-своему стихи. Кто их не знает?

– Вот, кстати, забавная история по поводу знания и незнания. Однажды молодой Юрий Энтин оказался на большом вечере Агнии Барто. Та спрашивает детей: «Дети, знаете ли вы мои стихи?» Дети молчат. «Дети, ну подумайте!..» Одна девочка поднимается и говорит: «Я знаю». – «Прочитай же нам скорее!» И девочка читает: «Тили-тили, трали-вали, на заборе кошки срали». Юра говорит, что это было по-настоящему круто. Вообще, целая эпопея с этим сюжетом произошла: ведь отсюда у Энтина и появился «Антошка»: «Тили-тили, трали-вали, это мы не проходили, это нам не задавали».

– Эдуард Николаевич, скажите, а за все эти годы сами дети, то есть ваши читатели, участвовали как-то – видимо или невидимо – в написании ваших книг? Вы у них что-то брали для себя?

– Когда-то я вёл в эфире программу «Юмор в коротких штанишках». Со всей страны родители присылали мне письма. Про случаи из жизни своих детей. Например, что-нибудь такое: «Мы с дочкой приехали в аэропорт, она захотела есть, и мы пошли в буфет. Там продавались бутерброды с чёрной икрой, и дочка попросила купить ей два бутерброда. Я купил, а она показывает на них пальцем и говорит: «А теперь сними с хлеба всё чёрное…»

Таких сюжетов и высказываний было у меня много: «собачка как рисовая каша». Или: «снег сегодня прокис»… Я смотрю с балкона вниз, грустно небу – снег прокис.

Я собрал все эти вещи в большую книгу, и когда мне нужно было, так сказать, «пропитаться», начинал листать её.

– Чуковский как-то сказал: «Я ушёл в детвору, как некогда ходили в народ». Видимо, без этого ухода в детвору детскому писателю никуда не деться.

– Не знаю. Может быть. Но Заходер ведь никуда не ходил. Ему хватало своих больших мозгов, вот и всё.

Сейчас мне такой плотный контакт с детьми, наверное, уже и не нужен. Я пропитан и наполнен. Дети «моего возраста» почти не поменялись. Изменились те, которые старше одиннадцати, это – да.

– И к ним пришёл «Гарри Поттер».

– Тут у меня в Японии спросили, что произойдёт с Дядей Фёдором в будущем. Я нагло ответил, что он ещё побывает на похоронах Гарри Поттера.

– Ну, дядя Фёдор – он, в конце концов, национальный персонаж. Как и почтальон Печкин. Это у бедного нашего Чебурашки нет ни родины, ни родных.

– Ничего-ничего, уже есть новая книжка – «Деревня чебурашей». Это об одной африканской деревне, где изначально живут Чебурашки. Ведь он же приехал в ящике с апельсинами. Аборигены однажды посмотрели мультфильмы из серии «Крокодил Гена и его друзья» и поняли, что у них есть родственник. Послали приглашение. За крокодилом и Чебурашкой прилетает, конечно, голубой вертолёт… Интересные события начинаются затем в этой африканской деревне. То есть я наконец-то написал предысторию.

– И всё-таки хочется понять, как влияет на писателя изменение общественного климата. Вы жили в одной стране, потом она стала другой, ваши обстоятельства поменялись.