Читаем Жила Лиса в избушке полностью

Она пришла заранее минут на пятнадцать. Торговый центр только что открылся: одна-одинешенька в проходном неуютном кафе, вой кофемолки, алюминиевая тоска стульев, скелетиками вокруг, пусто, гулко. Это он настоял на встрече перед отпуском: они улетали с женой на Бали почти на три недели и Новый год прихватывали. Он умолял, твердил, что сойдет с ума, если не увидит ее наконец, не дотронется. Она, испугавшись этой долгой разлуки, согласилась почти перед самым отлетом.

На столике стынет американо, белый молочник, пакет подарочный. В пакете штора и коробка с одеколоном дорогущим: она не знает, зачем купила его десять минут назад.

— Британский люкс, — с гордостью высказалась девушка в бутике, перевязывая коробку атласной черной ленточкой.

Вот он.

Снова розовый кулак под щеку, от волнения тошнило. Он вбежал через стеклянные двери, разгоряченный с мороза, какой-то молодой, дубленка нараспашку. Улыбался издалека, вглядывался в нее, вглядывался. Узнав Тонечку, оборвал взмах руки, замедлился, брел по пояс в серых стульях.

— Привет, — хрипловато.

— Здрасте, — Тоня кокетливо перенесла кулак под подбородок.

Оба молчали. Улыбаясь, Тоня показала глазами на стул рядом. Он запротестовал: бегу, мол, на встречу. Озирался по сторонам. Тоня ахнула внутри: во дурак-то, до сих ничего не понял.

— Как дела? — вдруг сел.

— Лучше всех, но никто не завидует, — она постаралась рассмеяться, серебристо, нежно, развернуть этим его взгляд от входа.

Не оценил — улыбался отстраненно, одним уголком рта. Вдруг увидела, что он тяготится ею. Это было так оскорбительно. Она не знала, чего ждала, к чему шла всю осень. По-разному всегда в голове крутилось: на первом месте, конечно же, чтобы понял, чего она стоит, вон как всю его нудятину щелкала, чтобы восхитился, обалдел. Если нет, то просто как месть, что ли...

— Я попозже, — это уже официанту; сжимал перчатки в кулаке.

Попозже он! Гнев ударил Тоне в голову. Она поднялась, чувствуя, что на лице выступили пятна, перекинула пальто через локоть.

— Ты, случайно, не Лидию ждешь? — вышло немного базарно.

Он вздрогнул, медленно повернул к ней растерянное лицо. Как-то просел сразу, состарился, смотрел на нее болезненным взглядом.

— Это тебе... подарочек, — дунула себе на челку. — От меня и от Лидии. С Новым годом.

На улице, зажав коленями сумку, надевала пальто, бормоча в ледяной воздух: “Ну а как ты хотел-то?” Тоня успокаивала себя, что, в принципе, все прошло неплохо, эффектно даже, как по щекам отхлестала. В автобусе сжимала в кармане телефон, доставала его поминутно.

В салоне она порхала между мойкой и своим креслом, каким-то особым крылатым движением укутывала клиенток в пеньюары, смеялась Петечкиным шуткам и даже ходила курить с Людмилой, усмехаясь на неподвижный телефон: “Ну-ну”.

Но по пути с работы обнаружила, что он убрал свою анкету с сайта. Оборвалось Тонино сердце, на ватных ногах шла от остановки к дому, лепил мокрый снег.

Из приоткрытой соседской двери тянуло жареной картошкой с луком. Тоня нащупала бороздку на ключе. Вздрогнула от телефонного звонка — нет, не мой.

— Алё, наконец-то, — ликующий голосок юной соседки. И уже тише: — Ну и что, что час назад. Ты моя радость... знаешь?

Тоня вошла к себе. Бережно закрыла дверь, чтобы все замочки. Осела медленно на пол в пакеты, в мокрый зонт, некрасиво сморщилась и зашлась на вдохе в начале рыдания.

Дивенский сад

За массивной, как попало ошкуренной дверью было тихо. Часов десять, наверное, разошлись все. Вот только у погорелой актрисы Лерочки — ее комната рядом — что-то шипело на сковородке, когда она затаскивала ее к себе. Тихая возня, нежное “черт” — он даже задержал дыхание, мысленно помогая ей: только не урони, — стукнула соседская дверь; ешь свою яичницу, Лерочка.

На стуле у изголовья звякнул сообщением телефон, но мужчина на разваленном диване даже не открыл глаза. Здесь же на стуле фаянсовая кружка с серым налетом по краю, остатки чая подернулись пленкой, полупустой блистер с таблетками, из дорогой перламутровой рамки смеется девочка с соломенной стрижкой — никакого стола в комнате не было. Не было и шкафа — плечики с вещами вдеты крюками в панцирную сетку кровати, торцом опертую о стену.

Спустя час мужчина уже сидел на диване, раскачивался с закрытыми глазами, обхватив себя за плечи. Был он небрит, дышал прерывисто, иногда содрогался словно после тяжелого плача. Потом медленно шел в ванную по длинному захламленному коридору, опутанному проводкой в седой пыли. У туалета посторонился, давая дорогу выходящей оттуда старушке с серой шалькой на упавших плечах. Проковыляла мимо с банкой мочи. Она то ли относила ее в поликлинику, то ли пила, как утверждала бойкая молодуха из конца коридора. Из кухни несло кислятиной и горячим бельем.

— Я просто больше не могу, — хрипло прошептал он в мутное зеркало над раковиной.


Перейти на страницу:

Все книги серии Женский почерк

Противоречие по сути
Противоречие по сути

Мария Голованивская – выпускница факультета MГУ. В тридцать лет она – уже доктор наук, казалось бы, впереди успешная научная карьера. Однако любопытство и охота к "перемене участи" повернули Голованивскую сначала в сторону "крутой" журналистики, потом в рекламный бизнес. Одновременно писалась проза – то философские новеллы, то сказки, то нечто сугубо экспериментальное. Романы и рассказы, вошедшие в эту книгу, – о любви, а еще точнее – о страсти, всегда неожиданной, неуместной, когда здравый смысл вступаетв неравную борьбу с силой чувств, а стремление к свободе терпит поражение перед абсолютной зависимостью от другого. Оба романа зеркально отражают друг друга: в первом ("Противоречие по сути") герой, немолодой ученый, поглощен чувством к молоденькой девчонке, играющей в легкость отношений с мужчинами и с жизнью; во втором ("Я люблю тебя") жертвой безрассудной страсти к сыну своей подруги становится сорокалетняя преуспевающая деловая женщина...

Мария Голованивская , Мария Константиновна Голованивская

Современные любовные романы / Современная русская и зарубежная проза / Романы
Жила Лиса в избушке
Жила Лиса в избушке

Елена Посвятовская — прозаик. По профессии инженер-строитель атомных электростанций. Автор журнала "Сноб" и СЃР±орников "В Питере жить" и "Птичий рынок"."Книга рассказов «Жила Лиса в избушке» обречена на успех у читателя тонкого, чувствительного к оттенкам, ищущего в текстах мелкие, драгоценные детали. Никто тут вас не завернет в сладкие одеяла так называемой доброты. Никто не разложит предсказуемый пасьянс: РІРѕС' хорошая такая наша дама бубен, и РІРѕС' как нехорошо с ней поступили злые дамы пик или валеты треф, ай-СЏР№-СЏР№. Наоборот, скорее.Елена Посвятовская в этой, первой своей, книге выходит к читателю с РїСЂРѕР·РѕР№ сразу высшего сорта; это шелк без добавки синтетики. Это настоящее" (Татьяна Толстая).Художник — Р

Елена Николаевна Посвятовская

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза

Похожие книги

Отверженные
Отверженные

Великий французский писатель Виктор Гюго — один из самых ярких представителей прогрессивно-романтической литературы XIX века. Вот уже более ста лет во всем мире зачитываются его блестящими романами, со сцен театров не сходят его драмы. В данном томе представлен один из лучших романов Гюго — «Отверженные». Это громадная эпопея, представляющая целую энциклопедию французской жизни начала XIX века. Сюжет романа чрезвычайно увлекателен, судьбы его героев удивительно связаны между собой неожиданными и таинственными узами. Его основная идея — это путь от зла к добру, моральное совершенствование как средство преобразования жизни.Перевод под редакцией Анатолия Корнелиевича Виноградова (1931).

Виктор Гюго , Вячеслав Александрович Егоров , Джордж Оливер Смит , Лаванда Риз , Марина Колесова , Оксана Сергеевна Головина

Проза / Классическая проза / Классическая проза ХIX века / Историческая литература / Образование и наука
Женский хор
Женский хор

«Какое мне дело до женщин и их несчастий? Я создана для того, чтобы рассекать, извлекать, отрезать, зашивать. Чтобы лечить настоящие болезни, а не держать кого-то за руку» — с такой установкой прибывает в «женское» Отделение 77 интерн Джинн Этвуд. Она была лучшей студенткой на курсе и планировала занять должность хирурга в престижной больнице, но… Для начала ей придется пройти полугодовую стажировку в отделении Франца Кармы.Этот доктор руководствуется принципом «Врач — тот, кого пациент берет за руку», и высокомерие нового интерна его не слишком впечатляет. Они заключают договор: Джинн должна продержаться в «женском» отделении неделю. Неделю она будет следовать за ним как тень, чтобы научиться слушать и уважать своих пациентов. А на восьмой день примет решение — продолжать стажировку или переводиться в другую больницу.

Мартин Винклер

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза