Жилец

– Вы не поверите, мистер Чандлер, но я еще ни разу не видела этого замечательного жильца. Эллен хранит его для себя. На месте отца я начала бы ревновать!

Мужчины разразились хохотом. Эллен? Даже подумать смешно.

Глава XII

– Что я еще могу сказать? По-моему, Дейзи обязана поехать. Нельзя все время делать только то, чего хочет твоя левая нога. Так уж устроен этот мир!

Миссис Бантинг, казалось, не обращалась ни к кому конкретно, хотя и муж, и падчерица находились в комнате. Она стояла у окна и смотрела прямо перед собой, не глядя ни на Бантинга, ни на Дейзи. Когда она говорила таким сердито-решительным безапелляционным тоном, домочадцам оставалось только повиноваться.

На мгновение воцарилась тишина, а затем Дейзи взволнованно запротестовала:

– Не понимаю, почему мне нужно ехать, если я не хочу! Я ведь тебе помогаю, Эллен? Дела в доме идут не хуже, чем когда ты была совсем здорова…

– Я и сейчас здорова… совершенно здорова! – огрызнулась миссис Бантинг, обратив к падчерице бледное изможденное лицо и зло сверкая глазами.

– Мне так редко удается побыть с тобой и с отцом.

В голосе Дейзи послышались рыдания, и Бантинг обратил на жену укоризненный взгляд. Сестра покойной матери Дейзи, служившая домоправительницей в большом особняке на Белгрейв-сквер, прислала племяннице приглашение. «Семейство» уехало на Рождество в гости, и тетя Маргарет (Дейзи была ее крестницей) пригласила девушку провести у нее два-три дня.

Дейзи уже не раз гостила в просторных угрюмых комнатах цокольного этажа дома номер 100 по Белгрейв-сквер и убедилась в том, что это совсем не сладко. Тетя Маргарет принадлежала к числу тех слуг, которых современные наниматели ценят на вес золота, – то есть представителей старой закалки. Когда «семейство» бывало в отъезде, ее обязанностью (как она считала, почетной) было перемыть шестьдесят семь предметов из собрания очень ценного фарфора (они хранились в двух горках в гостиной), а кроме того – спать поочередно на всех кроватях, чтобы постели не отсыревали и не появился запах затхлости. Именно эти труды она намеревалась разделить с Дейзи, и при мысли о них девушке становилось плохо. Однако дело нужно было уладить без промедления. Письмо с вложенным в конверт телеграфным бланком пришло час назад, тетя Маргарет была не из тех, кто позволяет собой манкировать.

Разговоры о приглашении велись непрерывно с самого завтрака, и миссис Бантинг заявила сразу, что Дейзи должна ехать, раздумывать тут нечего и спорить не о чем. Спор тем не менее разгорелся, причем Бантинг впервые воспротивился воле жены. От этого, естественно, Эллен только укрепилась в своем решении.

– Девочка верно говорит, – заметил Бантинг, – здоровье у тебя не совсем в порядке. На днях тебе дважды становилось плохо, этого ты не можешь отрицать. Почему бы мне не сесть на омнибус и не посетить Маргарет? Я бы объяснил ей, как обстоят дела. Она поймет, не сомневайся!

– И думать забудь! – Миссис Бантинг раскипятилась почти так же, как падчерица. – Неужели я не имею права, как все люди, немного похандрить, а потом прийти в себя?

– Ну, пожалуйста, Эллен, скажи тете Маргарет, что не можешь без меня обойтись! – схватив ее за руки, взмолилась Дейзи. – Не хочу я жить в этом мерзком каменном мешке!

– Поступай, как знаешь, – глухо отозвалась миссис Бантинг. – Я устала от вас обоих! Настанет день, Дейзи, когда ты, как я, поймешь, что деньги – это главное в жизни. Вот когда тетя Маргарет оставит наследство не тебе, а кому-нибудь другому, оттого что ты не захотела погостить у нее пару дней в это Рождество, тогда ты поймешь, каково… поймешь, какой была дурочкой, но раскаиваться будет поздно!

И тут, уже радуясь своей удаче, бедная Дейзи в последний миг осталась с носом.

– Эллен права, – вздохнул Бантинг. – Деньги значат много… ужасно много, хотя я не ожидал услышать от Эллен, что важнее в жизни ничего нет. Было бы самой настоящей глупостью, детка, обидеть тетю Маргарет. Да и потерпеть-то нужно всего ничего – каких-то два дня.

Последних слов отца Дейзи уже не слышала. Она сорвалась с места и помчалась в кухню, чтобы скрыть слезы обиды и разочарования. Это были детские слезы, но пролились они потому, что она уже становилась женщиной, которой руководил естественный женский инстинкт – потребность свить гнездо. От тети Маргарет не приходилось ожидать, что она впустит в дом постороннего молодого человека. Кроме того, она питала стойкое предубеждение против полиции.

– Ну, кто бы мог подумать, что она так расстроится!

Бантинг глядел на жену с упреком, уже раскаиваясь в своем решении.

– Как будто не ясно, с чего твоя дочь нас так полюбила, – саркастически отозвалась миссис Бантинг. – Ясно как день, – добавила она, словно дразня мужа, уставившегося на нее в недоумении.

– Ты о чем? Я, должно быть, туго соображаю, Эллен, но мне в самом деле невдомек, что ты имеешь в виду.

– Помнишь, как еще до приезда Дейзи ты говорил, что Джо Чандлер влюбился в нее прошлым летом? Тогда мне показалось, что это вздор, а теперь я с тобой согласна – вот и все.