Жёлтый император

– Зайдите к начальнику, – парировала взгляд Румянцевой опытная конторская работница.

Валентина Григорьевна, ничего не говоря, вышла и отправилась по коридору искать кабинет с табличкой «Приёмная». По любопытному взгляду секретаря – упитанной, холёной бабы – Румянцева поняла: о ней уже доложили.

– Иван Иванович вас ждёт, – подтвердила догадку смешливо пролепетавшая секретарша.

Встреча с новым начальником не смущала Валентину Григорьевну. Её трудовая деятельность на новом месте, куда Румянцеву оформили переводом, начиналась с того, что предстояло отгулять отпуск за прошлый год. А значит – «Ещё не скоро увидимся». В представительстве ей дали безупречную характеристику. Об этом позаботились кураторы из спецведомства. В трудовой книжке значились многочисленные благодарности, а в графе «награды» прописана отметка о награждении знаком «За вклад в развитие…», который год назад, по представлению министерства культуры, Румянцевой вручил сам министр. Тревога промелькнула, но только на мгновение. Валентина Григорьевна отогнала её и уверенно вошла в просторный кабинет начальника. Беседа длилась около двух часов и оказалась, вопреки ожиданиям, не из приятных для Румянцевой. Валентина Григорьевна вышла из кабинета начальника раскрасневшаяся и с размытой косметикой от слёз. Людские языки, что мельничные крылья – ветер дует, – они вертятся. Уже прилетел слушок о причине её досрочного возвращения. Чтобы не говорили, для себя Румянцева решила: «Здесь работать я не буду».

Через несколько дней Валентина Григорьевна получила расчёт, отказываясь от любых предложений, но приготовленный отделом кадров, по поручению начальника, список вакансий всё-таки забрала: «Вдруг пригодится. Посмотрю на досуге». Получила трудовую и уехала к родителям в Славянск-на-Кубани.

«Все! Домой!» – вздохнула Румянцева, когда где-то под вагоном колеса монотонно застучали, отсчитывая расстояние.

Румянцев Григорий Васильевич, директор одного из крупнейших предприятий в крае – швейной фабрики, переживал за дочь и пытался как-то утешить её:

– Ничего, Валюша, и у нас можно работать. У нас, конечно, не заграница и не столица, самая что ни на есть провинция, но зато спокойнее. И отец у тебя слово своё имеет. В общем, пробьёмся. Пока отдохни, развейся, поосмотрись…, – Григорию Васильевичу тяжело подбирались слова.

Одно дело наставлять подчинённого, а другое – собственного ребёнка, взрослую дочь…

«Да, – размышлял он, – дочь повзрослела. Из-за этой работы и не заметил…, – Румянцев тяжело вздохнул, – приходил – дочь уже спала, уходил – ещё спала. И видел-то, только школьную форму, приготовленную на утро. В одно утро как-то удивился, что это Валька в школу стала ходить в юбке и блузе, а где же пионерский галстук?» Жена тогда вздохнула: «Ты со своей работой совсем о дочери забыл. Ей уже семнадцать, на выпускной приготовила наряд». Когда дочь уезжала поступать в университет, у него госкомиссия принимала пуск швейной фабрики. Он не мог отпроситься, сославшись на семейные обстоятельства, – от удачного ввода фабрики зависело его утверждение в должности генерального директора.

За время коротких каникул, когда дочь приезжала погостить, разговаривали несколько раз и то на ходу. Командировкой дочери за границу Румянцев гордился. За границу отправляли работать лучших, а по возращении большие перспективы открывались для служебного роста и положения. Он был доволен дочерью. И вот, его дочь сидит рядом с ним совсем взрослая – Валентина Григорьевна Румянцева – очаровательная женщина, специалист, со стажем дипломатической работы. Григорий Васильевич тяжело вздохнул. Ему не давало покоя то проклятое утро.

На работу Румянцев выходил всегда рано, в начале седьмого. Вот и в то утро он резво пробежал ступеньки и выскочил в прохладу начинающегося дня. Служебная машина стояла у подъезда.

– Григорий Васильевич! – окликнул резкий голос, и Румянцев беспокойно обернулся.

– Ты чего Гриш… Григорий Иванович, с утра пораньше на ногах? – заикнулся, не сумев скрыть волнения, но всё-таки поддержал официальное обращение, Румянцев.

Гришка Чукарин или Григорий Иванович Чукарин – бывший школьный товарищ и тёзка Румянцева. Даже больше – закадычный друг – не разлей вода. Вместе служили в армии. Вместе учились в институте, а потом и в Высшей партийной школе. После окончания ВПШ Гришка пропал на несколько лет, и никто не знал, куда он делся. Пару лет назад, вдруг объявился, в чине генерала и возглавил краевой комитет государственной безопасности. «Ай, да Гришка!» – все удивлялись, но уже и побаивались его. Румянцев не спешил ручкаться с новым главой комитета. Гришка тоже не появлялся, хотя и жили в соседних подъездах. Но всё стало на свои места через месяц, в день рождения Румянцева. Гришка ввалился в квартиру Румянцевых с огромным букетом, слегка выпивший и очень весёлый. Жена обрадовалась, даже с облегчением вздохнула – Гришка был свой Гришка и всё пошло как обычно.

– Пройдёмся, – коротко сказал Чукарин, но сказал так, словно приказал и это сразу насторожило Румянцева.

И они пошли, каждый, выдерживая свою паузу.