Житие Дон Кихота и Санчо

Рассказав об этих видениях Дон Кихота, его жизнеописатель счел своим долгом усомниться в их подлинности, чем выказал свое маловерие; и даже преступил грань дозволенного, предположив, что перед смертью Дон Кихот отрекся от сказанного и признал якобы, что «сочинил» это приключение, «ибо ему казалось, что оно отлично сходится и согласуется» с другими его приключениями. О маловерный летописец, много же ты смыслишь в видениях!

Ты, должно быть, не читал одну книгу, а если и читал — она вышла в свет двадцатью двумя годами раньше, чем история Дон Кихота, — то не поразмыслил над нею должным образом; и книга эта — «Житие Игнатия Лойолы», сочинение падре Педро де Риваденейры, который в главе VII книги I рассказывает нам о видениях этого странствующего рыцаря во Христе: и как тому «представилось сотворение мира Господом», и как «видел он Искупителя Нашего Иисуса Христа во образе человеческом, а случалось, и Пресвятую Деву», и другие чудесные видения, и среди прочих являлся ему нечистый, причем много раз, и не только в Манресе и по дорогам, но также в Париже и в Риме; однако же «видом и обличьем (…) был он столь невзрачен и безобразен, что Лойола, почти не обращая на него внимания, без труда отшвыривал его посохом, который держал в руке».

О тех, кто отрицает такие видения и говорит, что они невозможны, скажем то, что говорит благочестивейший падре Риваденейра, а именно что, «как правило, это обычно люди, которые не знают, не разумеют и слыхом не слыхали о том, что такое дух либо духовные радости и услады (…) и полагают, что нет другого времяпрепровождения, других утех и удовольствий, кроме тех, которые днем и ночью, на море и на суше ищут они с таким рвением и тщанием, и с такой изобретательностью, дабы утолить свои вожделения и усладить свою чувственность. А потому незачем обращать на них внимание». Мудрейшие слова, которые, надо думать, знал и читал Дон Кихот, ибо он, как мы помним, ответил Санчо: «Я тебя хорошо знаю, Санчо, а потому не обращаю внимания на твои слова».

Очень и очень к месту приводит тут падре Риваденейра известные слова апостола (1 Кор. 2:14—15) о том, что людям плотского склада не дано судить о делах и видениях людей склада духовного;¹³⁸ и добрый падре замечает себе в утешение, что есть все‑таки «христиане, притом разумные и начитанные в деяниях и житиях святых», которые хотя и понимают, что в этих историях с видениями «надобно проявлять величайшую осмотрительность, ибо тут может быть обман и частенько так оно и есть», но это все же не причина, чтобы совсем в такие истории не верить. Читателю нелишне вчитаться во все доводы, которые приводит биограф Иньиго де Лойолы с целью убедить нас в подлинности видений этого последнего, ибо тот, кто свершил столь великие деяния, вполне мог видеть то, что видел, и если «нам нельзя не признать то, что более существенно, признаем же равным образом то, что менее существенно, и да уразумеем, что сияние и лучи, которые являют нашим очам его деяния, — отблеск явленных его очам огней и нисшествий божественных». И в самом деле, как нам отрицать, что Дон Кихот и впрямь увидел то, что увидел в пещере Монтесиноса, если наш Рыцарь был неспособен лгать, если он ринулся в бой с ветряными мельницами и с янгуэсцами, если в истории со шлемом Мамбрина сумел перетянуть на свою сторону тех, кто над ним насмешничал, если победил Рыцаря Зеркал и заставил устыдиться льва? Тот, кто свершил и эти подвиги, и другие, не менее диковинные, вполне мог увидеть в пещере Монтесиноса то, что ему заблагорассудилось там увидеть. И если он все это увидел, а тут сомневаться нечего, то что же сказать нам о реальности его видений? Если жизнь есть сон,

¹³⁹ к чему упорно отрицать, что сны есть жизнь? А все, что есть жизнь, есть правда. То, что зовем мы реальностью, разве не есть всего лишь иллюзия, которая побуждает нас действовать и, действуя, созидать? Практический результат — единственно надежный критерий истинности любого видения.

Глава XXV

в которой описывается происшествие с ослиным ревом и забавное приключение с кукольным театром, а также достопримечательные прорицания обезьяны–предсказательницы

Наши герои продолжали путь, причем Дон Кихоту не терпелось узнать, с какой целью вез пики и алебарды незнакомец, который затем их обогнал; они застали его на постоялом дворе, и поскольку незнакомец наотрез отказался что‑либо рассказывать, пока не задаст корм своему мулу, Дон Кихот пособил ему, стал просеивать ячмень[39] и чистить ясли — изумительный пример смирения, который обычно не комментируется в той степени, в какой того заслуживает. И несомненно, одно из величайших приключений нашего Рыцаря, — то, что он просеял ячмень и вычистил ясли всего лишь, как кажется, затем, чтобы поскорее услышать упоительный рассказ о рехидорах, искусных по части ослиного рева.