Жюль Верн

- Но это само собой разумеется,- сказал Жюль Верн.- Это же не гонорар!

- Это очень большой гонорар, - продекламировал Пуанкаре. - Я хотел бы иметь "Таинственный остров". Сохранилась ли у вас эта книга? О, какое счастье! Я буду обладателем романа про обезьяну, которая умеет все делать не хуже людей!

Жюль Верн поморщился.

- Роман про собаку, обнаружившую убежище морского пирата - капитана Немо! - продолжал Пуанкаре.

Жюль Верн широко раскрыл глаза. Ему хотелось сказать молодому адвокату, что он ровно ничего не понял, ничего не увидел, но адвокат все с тем же самодовольным видом продолжал:

- И этот блестящий роман будет украшен автографом всемирно известного Жюля Верна!

Цилиндр на голове Пуанкаре пополз к затылку. Галстук-бабочка забил пунцовыми крылышками. Жюль Верн попросил адвоката спуститься в сад и там подождать минут десять - пятнадцать.

- Мои белые и желтые розы понравятся вам, дорогой мой сухопутный защитник, - сказал Жюль Верн, направляясь в библиотеку свою за "Таинственным островом". Пуанкаре пошел в сад. Жюль Верн долго думал над тем, что написать на титуле своей книги. Ему очень хотелось сделать такую надпись: "Читайте вдумчиво и внимательно, так, как читают школьники старших классов". , . Просилась и такая: "Любите собак и обезьян". . . Чернила высыхали на кончике пера. "Уж лучше бы он попросил у меня денег, - со вздохом произнес Жюль Верн. - Ну, что я напишу?"... В кабинет вошел Пуанкаре с огромным букетом белых роз в руках.

- Прошло двадцать минут, мэтр, - сказал он. - Вы, надеюсь, не в претензии на то, что я самовольно прибавил к моему гонорару еще вот и эту безделку, - он указал на розы. - Что же вы написали мне?

- Сейчас, сейчас, - отмахнулся Жюль Верн и наскоро набросал на титуле: "Да не увянут мои розы в руках Пуанкаре!" И подписался.

- Я настаиваю на денежном вознаграждении, - требовательно проговорил Жюль Верн. - Если вы не назначаете сами, сколько хотите получить за труды, я пришлю деньги по почте. Иначе я не могу, как вам угодно!

- Книгу, мэтр, книгу! - Пуанкаре потянулся за нею, грациозным жестом отставляя в сторону букет цветов. - Ваша подпись и сейчас расценивается весьма высоко, а после вашей смерти...

- Я никогда не умру, Пуанкаре! - воскликнул Жюль Верн, сожалея, что не написал об этом на титуле своей книги.

Какое счастье! - адвокат ушел, насвистывая и пританцовывая. О, этот далеко пойдет! Жюль Верн остался один в своем кабинете. Он настежь распахнул окна. Упоенно вскрикивают ласточки, свое меццо-сопрано пробует горлинка, нежным булькающим контральто воркуют голуби. Строки ложатся на бумагу ровными, четкими линиями. Голова ясна, и на душе спокойно. Жюль Верн вслух читает каждую написанную фразу, исправляет ее и, легко нажимая на перо, диктует себе следующую. Старый писатель может не торопиться, - он уже создал целую библиотеку, на всю жизнь насытил воображение читателей, окрылил мечтания юношей, вдохновил ученых. Читатель полюбил Жюля Верна и, не изменяя ему в своей любви, очарованно идет за новыми фантастами, открывателями, родными детьми Жюль Верна в том жанре, который он создал. Андре Лори, Конан-Дойль, Уэллс, Райдер Хаггард... Читателю нравятся книги этих писателей, но любит он только одного Жюля Верна на всю жизнь.

Русский ученый Константин Эдуардович Циолковский много лет спустя заявит в печати о том, что стремление к космическим путешествиям заложено в нем Жюлем Верном: "Он пробудил работу мозга в этом направлении..." Ласточка влетела в кабинет, покружилась под потолком, коротко прощебетала: "Извините!" - и вылетела на волю.