Жюль Верн

Географ и политический деятель, Жак Элизе Реклю, приятель Жюля Верна, совсем недавно возвратился из длительного путешествия по Европе, Африке, Северной и Южной Америке. "Всемирная география" Реклю служила Жюлю Верну основным источником, откуда он черпал географические описания. Друзья виделись друг с другом почти ежедневно. Груссе шутя говорил: "Вы почти одногодки,- Реклю моложе вас только на два года, но, наверно, вы и умрете в один и тот же день..."

Груссе ошибся только на два месяца...

- Всем друзьям моим, - любил говорить Жюль Верн, - я завещаю долголетие, чтобы они могли увидеть торжество науки, которая объединит народы и сделает их счастливыми!

Друзья возражали, они делали поправку на одно немаловажное обстоятельство, а именно: в чьих руках окажется наука. Они указывали на романы Жюля Верна, приобретавшие все более обнаженную социальную и сатирическую остроту.

- Ваш пафос подчас приобретает очень гуманистический характер, указывал Груссе. - Думаю, что происходит это не случайно, а в результате глубоких раздумий, размышлений. Путь ваш труден, извилист, - я желаю вам еще десять лет на то, чтобы вы увидели. ..

- Десять лет? - рассмеялся Жюль Верн.

- Десять лет на то, чтобы увидели и поняли, - уточнил Груссе, - и тридцать лет на дальнейшую деятельность. Пожелай я вам еще пятьдесят лет жизни, - вы расхохочетесь, мой друг!

- Что же мне надо понять? - спросил Жюль Верн, настороженно ожидая ответа.

Груссе пожал плечами.

То, что не совсем понятно и мне, - откровенно сказал он. - Мне лишь понятно одно: одной науки для блага людей недостаточно. Нужна еще какая-то сила, которой наука будет служить...

Глава пятая

В ПОЛНУЮ МЕРУ СИЛ И ТАЛАНТА

Американская и английская критика после выхода в свет романа Жюля Верна "Плавучий остров" все чаще стала писать об угасании, упадке таланта "великого французского мечтателя". Английская критика, возможно, ошибалась вполне бескорыстно; что же касается американской, то здесь бескорыстие отсутствовало абсолютно; пером газетных и журнальных критиков водили подлинные хозяева Америки - представители банков и промышленности. Американские миллионеры построили плавающий остров, на котором расположился город-курорт - длиной в семь, шириной в пять километров, весь целиком из металла. Жюль Верн шутя говорил, что у каждой нации свое представление о райской жизни и что ему больше всего по душе рай магометанский: он безобиден, в нем все как в сказке: много вкусной еды, красивых женщин и чуть-чуть забот о завтрашнем дне, коль скоро есть красивые женщины. Рай христианский - сплошная абстракция, полная противоположность аду, в котором все конкретно, до костра и огромных котлов и сковородок включительно. Рай американский.. .

- Больше того, что у них имеется на плавающем самоходном острове, им не надо, - говорил Жюль Верн. - Они мечтают о праздности и, надо полагать, лучшего рая и не желают. Если моя Мишо в загробной жизни видит ветвистую яблоню, плодоносящую круглый год, то американцам достаточно здания банка с полным штатом служащих и чтобы в сейфах сохранился весь мировой запас золота. Но там, где все держится на золоте, на корысти, пышным цветом расцветают эгоизм, вражда, соперничество злых намерений. Эти свойства страшны и опасны не только для нации, но и для других народов: свойства эти издыхают только в громе и дыме войны...

Население острова в романе Жюля Верна ссорится между собою, разделяется на партии, затевает войну, и, в конце концов, остров погибает, разорванный на части своими же машинами, приводящими его в действие, - по вине владельцев "Стандарт-Айленд".

Осторожно отзывалась об этом романе и французская критика. Она не говорила об упадке таланта Жюля Верна, но давала понять, что творчество его испытывает некий кризис, что романист резко повернул в сторону и вместо того, чтобы по-прежнему прославлять науку,. стал сочинять злые памфлеты. "Читатели с нетерпением ждут от своего Жюля Верна приключений на суше и море...", - писали рецензенты.

- Мои читатели получают только то, во что я свято верю, то, что я люблю и ненавижу, - говорил Жюль Верн, читая критику. - Молчание Америки мне понятно. Есть у меня еще кое-что на примете. И всегда только наука, только бескорыстное пользование ее благами!

Жюль Верн был стар, но возраста своего не чувствовал, и если бы не двоил левый глаз, если бы не резкая боль после работы в правом, - Жюль Верн трудился бы не только утром, но и поздно вечером.

- Какое это счастье, какое наслаждение - труд! ..