Живая шкатулка

И Вере, и Бенедикту предстояло ответить на множество вопросов. Перед тем как окончательно покинуть станцию «Уайльд-стрит», Эди и Чарли отошли, чтобы попрощаться с Эльфин. Мыши уже скрылись в проломах и трещинах, зиявших в стенах станции, и вернулись в свой подземный мир, но Эльфин и флиты Сводов, ныне воссоединившиеся со своими родными, сидели на крыше сигнальной будки, ожидая первого поезда в сторону «Ватерлоо».

– Мы не забудем то, что вы сделали для Джота, – сказала Эди. Из её рюкзака показалась голова Джота.

– Приходи повидаться с нами, когда мы вернёмся в Лагерь-на-Склоне, – предложил он Эльфин.

– Может быть, – ответила та, вытирая с лица грязь, но потом кривовато улыбнулась ему, слетела с крыши и протянула Джоту свою иглу. – Она твоя. Помни, что ты, возможно, спас мне жизнь!

Джот покраснел от гордости и спрятался обратно в рюкзак.

* * *

К тому времени как они наконец-то добрались до Парка Александра-роуд, небо уже окрасилось в бледно-розовый оттенок. Бенедикт и Чарли удалились на кухню – печь блинчики. Эди отнесла рюкзак наверх, чтобы устроить сильно увеличившееся семейство флитов в шкатулке. Они заполнили каждый уголок, прыгая на табуретах из бутылочных пробок, словно на трамплинах, мылись в ванне, сделанной из банки из-под анчоусов, и заворачивались в яркие лоскутные одеяла.

Эди нашла в доме упаковку ватных палочек и бутылочку уксуса и помогла старшим флитам счистить липкое вещество с крыльев. Они встряхивали и хлопали ими, взлетали в воздух, проверяя вновь обретённую способность. Юные флиты, радуясь свободе после многих дней заточения, исследовали комнату Эди, доставали из карандашницы разные предметы, запутывали провода её наушников и опрокидывали коробку с бусинами – чтобы можно было гоняться за её содержимым, раскатившимся по всему полу.

Джот устроил состязание по метанию иголок, а Нид построил трамплин для скейтборда из чертёжного набора Эди. Бид сидел в стороне от других флитов, в стеклянной банке, стоящей на полке, и просто смотрел. В попытке сохранить хоть какой-то порядок в комнате Эди приготовила флитам трапезу. Она наполнила картонки из-под яиц и крышечки от бутылок изюмом, хлопьями и крошечными кусочками яблока, вдобавок утащила с кухни целую банку шоколадной пасты. На некоторое время воцарилась тишина, пока все флиты ели.

Импи запрыгнула на руку к Эди и спросила:

– Теперь мы можем отправиться домой?

Эди знала, что так и будет. Лишь на несколько коротких секунд она позволила себе помечтать о том, что они захотят остаться здесь, с ней – словно большая семья, которую ей всегда хотелось. Но из этого ничего не вышло бы. Пятьдесят флитов не могли надолго остаться в одной-единственной шкатулке. Её комната уже была в полном хаосе, и Эди знала, что флиты наверняка не выдержат и наводнят весь дом, дразня Бильбо и устраивая беспорядок. Вместо одного Нида теперь здесь было три или четыре юных флита, таких же безрассудных и полных энергии, и им нужно было место для того, чтобы кувыркаться и прыгать. Были бесчисленные Джоты и Импи, которые хотели ходить в собирательские и исследовательские вылазки, были флюмы и Спеклы, которые хотели заново отстроить свои жилища – а ведь ещё должно было проклюнуться несколько орешков. Флиты не были ручными зверушками, они не принадлежали Эди. Этому её научила яростная, решительная, независимая Импи. Конечно же, они хотели отправиться домой.

– Да, – сказала Эди.

Завтра после школы они с Чарли вернут их всех в Лагерь-на-Склоне, чтобы они могли начать восстанавливать своё поселение. Но у Эди была ещё одна проблема. Девочка взяла в руки банку, в которой сидел Бид.

– Бид, ты не хочешь тоже отправиться домой, в Тильбери?

– Нет. Я хочу остаться здесь, в Лондоне.

– Но ты не можешь жить с этими флитами после того, что ты сделал.

Бид опустил голову, уставившись себе под ноги.

– Я знаю одну девочку, которая ищет кого-то вроде тебя, чтобы он работал на неё, – продолжила Эди.

– А что я должен буду делать? – спросил Бид.

– Одеться как пикси и выступать перед зрителями.

– Это хорошо, – отозвался Бид. – Мне нравятся пикси.

– И возможно, тебя заставят сменить имя на Первоцвет или Одуванчик.

– Ну, мне никогда не нравилось имя Бусина, так что Первоцвет отлично подойдёт. – Он сощурился. – А та девочка будет давать мне сахар?

– Да, думаю, будет.

Эди нашла большой конверт с плотной подложкой, и Бид удобно устроился в нём в обнимку с большим леденцом. На конверте Эди написала имя Джунипер, а на обратной стороне: «Кормите меня сладким!». Она отдала конверт Бенедикту, чтобы тот на следующий день с самого утра завёз его в благотворительный магазин Ады.

Ада, вернувшись из поездки с семьёй малыша Сола, лично передаст послание Джунипер.

* * *