Жизнь графа Николая Румянцева. На службе Российскому трону

– Вы его с балкона показывали, все с восторгом отзываются о мальчике.

– Не чувствую себя старой, граф, но, глядя на великую княгиню, которой едва исполнилось тридцать шесть лет и которая безустанно рожает наследников российского трона, радуюсь тому, что трон российский в XIX веке становится мужским занятием. Да и подумайте, граф, мое состояние, принимаю роды, а сама размышляю о событиях в далеком Азербайджане, в Персии, думаю о графе Валерьяне Зубове, который только что взял Кубань, а во время похода к Бакинскому порту, когда он взял Дербент, в наш лагерь приехала в сопровождении множества женщин принцесса Переджи-шанум, первая красавица и умница между персидскими принцессами. Не удивляйтесь, граф, она была вся закутана покрывалом, были видны лишь ее чудные глаза. Оказывается, она приехала к графу Зубову просить за брата, дербентского хана, который оказался в плену, убеждала, что он молод и совершил ошибку по наущению дурных советников… Граф Зубов принял решение, что принцесса станет правительницей владений брата.

– Говорят, ваше величество, великий князь Николай так много ест, что окружающие диву даются.

– Ни с кем из детей у меня не было столько возни. Недавно стали кормить его кашкой. Это неслыханное дело для ребенка, которому всего несколько дней. У нянек просто руки опускаются от удивления. Если так будет продолжаться, придется к шести неделям отнять его от груди. Он смотрит на всех во все глаза, а голову держит прямо и поворачивает ее не хуже моего.

– Великому князю Николаю Павловичу светит лучезарное будущее. А меня, ваше величество, поражает другой богатырь, дворянин-корсиканец, двадцатисемилетний генерал Наполеон Буонапарте. Директория назначила его командующим французской армией, после выигрыша нескольких сражений у австрийцев он за год с боями прошел по всей Италии, жестоко подавляя бунтующих итальянцев. Он прошел по территории Венецианской республики, оккупировал Верону, которая до недавнего времени приютила у себя графа Прованского, провозгласившего себя Людовиком XVIII после гибели в тюремном застенке Людовика ХVII, законного сына Людовика ХVI…

– Господи, какая трагическая история свершается на наших глазах, и это все наследники великого французского короля Генриха IV! Недавно граф Семен Романович Воронцов сказал прямо графу д’Артуа, что нечего ездить по королевским домам и побираться, когда в жилах течет кровь Генриха IV, надо мечом добывать свои права. Да и мне самой приходилось то же самое не раз говорить по адресу графа Прованского. Вместо того чтобы искать теплое местечко в Европе, пусть едет в стан фельдмаршала Суворова, который ему не стоило бы покидать. Ему надо быть при армии, и, по-моему, всякое другое пребывание менее для него прилично. Я потребую, чтобы корпус принца Конде присоединился к нашему. Курьеры отправлены у меня в Берлин, Вену и Лондон. У меня готово 60 тысяч человек, будет чем поколотить зложелателей. Вы посмотрите, граф, вся Франция хочет короля. Между тем, если не будет короля прирожденного, возникнут бесконечные партии, пока, наконец, явится государь по праву, следовательно, будет государь, но… Это страшная задача! Сегодняшним наследникам французского трона хочется, чтобы прямо в рот летели к ним жаворонки совсем жареные. Дай Бог, чтобы все это не оказалось плутнею, о чем зложелатели уже разносят слухи. В настоящую минуту всякому нужны запасы. У них, у принцев, они были огромные; а что они из них сделали? Они жили величаво, широко и все успели съесть, а от деятельности – одна болтушка. На первых порах у них было 8 миллионов; я одна доставила им слишком полтора миллиона рублей, на первый год (РА. 1878. С. 239–240). А о генерале Буонапарте я много слышала от разных эмигрантов, одни хотят его расстрелять, другие возводят его в королевский сан: он умен, талантлив, скор на расправу со зложелателями. Но поживем, может быть, и увидим, чем кончится Французская революция.

В Царском Селе Румянцев пробыл еще несколько дней, а когда Мария Федоровна пришла в себя, навестил ее в личных покоях. Она была одна, только что унесли великого князя Николая, и разговор преимущественно велся вокруг недавних событий.

– Ваша светлость, граф, по старой дружбе доверюсь вам, прочти. – Мария Федоровна протянула Николаю Петровичу бумагу, которую он быстро прочитал: императрица просила великую княгиню поддержать ее просьбу потребовать от великого князя Павла Петровича добровольно отречься от прав на престол в пользу великого князя Александра Павловича, а великая княгиня Мария Федоровна должна поставить свою подпись под этим документом. Прочитав, Николай Петрович отрицательно покачал головой. Мария Федоровна молчаливо спрятала эту лихую бумагу.

Вскоре Царское Село опустело: сначала Павел Петрович сразу после крещения Николая уехал в Павловск, а затем и Мария Федоровна с великим князем Николаем на руках – бабушка, занятая старшими внуками, доверила наконец-то родителям воспитывать своего третьего сына, поверила, столько великих княжен прошло через руки родителей.