Жизнь Ленро Авельца

Он верит мне и ко мне прислушается. Я не дам ему совершить непростительные ошибки, я смягчу его… Может, я переспорю Уэллса и наше с ним правление станет новым золотым веком в истории?.. Женюсь на его дочери, буду главным доверенным лицом, советником и другом, серым кардиналом… Пройдёт время, и уставший от лет и болезней Уэллс передаст бразды правления мне, и уж тогда я всё сделаю правильно, и наконец-то власть станет разумной, справедливой, достойной и гуманной…

Я запутался. Прошло уже слишком много времени, и надеяться не на что. По моему долгому отсутствию, по тому, что запасы горячей воды на борту самолёта почти иссякли, потому что Уэллс умеет видеть сквозь стены, умеет читать мысли – всем уже ясно, что я против и мне доверять нельзя. Меня назовут предателем и в лучшем случае сошлют на какой-нибудь остров, где, может, пару раз в год ко мне будет прилетать Ада и я умру тихой смертью в изгнании, как Бонапарт…

Так что, тебе стоит забыть о своей любимой «свободе»?

Представь! Вы с Уэллсом кортежем въезжаете в Ньюарк через КПП-1, Мирхоффа – в отставку, Торре – под следствие; Совбез голосует, Сеть ревёт, ты – первый заместитель, чёрный костюм и бордовый галстук, ты нажимаешь кнопку: «Соедините с президентом США…»

Декларация независимости, Вольтер и Томас Пейн… Ленро Авельц, ты смеёшься, да? Это твой шанс, твоё время.

У Уэллса нет ни усов Гитлера, ни трубки Сталина, у него не раскосые глаза Мао Цзэдуна, он не таит в себе загадки, как Джонс, – наоборот, для тебя он открытая книга!

Доверься интуиции. Ты этого хочешь. Всегда хотел. Протяни руку и дотронься. Чего ты ломаешься? Девушка становится женщиной, чтобы родить детей, – так заведено, так в чём твоя исключительность? Сахарный мираж, что есть какая-то гипотетическая «свобода», о которой никто ничего не знает, кроме того, что за неё надо умирать?..

Я почти убедил себя. Я практически нашёл в себе силы, чтобы наконец разогнуться, выключить воду, протереть зеркало, придумать отговорку и вернуться на совещание, уже без сомнений и в твёрдой уверенности продолжить путь с генералом Уэллсом – проиграть или победить! – как вдруг мне явился Энсон Карт.

– Ну и духота тут у тебя, – услышал я его голос. Медленно опустив руки, я открыл глаза, поднял голову – и увидел его. Он стоял, прислонившись к раковине, и курил, лукаво на меня посматривая. На нём был потрёпанный светлый костюм и отпущенный красный галстук.

– Не рад меня видеть? – спросил он. – Огорчился, что в самолёте нет сауны, и решил попариться здесь?..

Я молчал. Я знал, что это нереально, что Энсона нет, вот только он стоял напротив, и его тонкие губы смеялись надо мной.

– Что нового? – спросил он, рукой отгоняя от себя пар. – Как дела, мистер Зло? Узнал, что любимый генерал Уэллс неидеален, и сразу свернулся в клубок, забился в норку депрессии, да?..

– Кто бы говорил! – заявил я.

– Туше! – согласился Энсон, приподняв руки вверх. – И всё-таки странный ты, Ленро… Не понимаю, в чём твоя проблема.

– Не понимаешь? – тихо сказал я, боясь, что меня услышат за дверью. – Может, не понимаешь, потому что ты мёртв? Потому что предпочёл умереть и отправиться за Евой, а меня оставил тут?

Он молча курил.

– Ты же мечтал оказаться на моём месте, – бросил я ему, понимая, что разговариваю сам с собой, – ты мечтал получить такое предложение. Мы оба мечтали. Думали, окончим Аббертон – и мир принесут нам на блюдечке и спросят: ну, что делать, ждём приказов?.. Мы мечтали об этом дне, и ты мечтал о нём до конца, не так ли?.. Ты ведь поэтому рванул в Шанхай, стоило Джонсу махнуть тебе платочком. Ты решил, что это твой шанс!.. И ошибся. Ты страшно ошибся, Энсон, и у тебя даже не хватило воли признаться, ты опять не смог переступить через свою гордость и остался там умирать, непобеждённый, но такой бесполезный… А теперь этот шанс получил я. Я его получил, и ты мне завидуешь, да, Энсон? Так может, ну его? Может, поменяемся местами? Скажи, и я отойду в сторону. Да с удовольствием! Я отправлюсь в небытие, а ты останешься здесь, на распутье. Давай, Энсон, так и поступим, и ты разрешишь мою дилемму, разберёшься со всем, возьмёшь на себя мой выбор и сможешь с этим жить… Ты ведь всегда знал, что хорошо, а что плохо. Ты всегда знал, как правильно поступить, – так вперёд, флаг в руки, реши за меня, я покорюсь! Ну, что скажешь, философ? Или ты только убегать умеешь?