Жизнь на продажу

— Решил всё-таки съехать? Быстро вылечился. Смотришься молодцом. Жаль, что уезжаешь. Боюсь только, аванс за полгода тебе не вернут.

— Ну и ладно.

— Молодой, а при деньгах, — еле ворочая языком от зависти, пробормотал консьерж. Он постоянно пережёвывал остатки пищи, которые хранились у него где-то во рту, и напоминал Ханио вечно жующую корову.

Укладывать особо было нечего. Книг Ханио почти не читал, одежду выбрасывал, как только она ему надоедала. Такой у него был принцип. Всё его добро уместилось в три большие картонные коробки. Плюс кое-какая мебель. В процессе сборов он наткнулся на мышонка, с которым когда-то ужинал, и бросил его в одну из коробок.

У подъезда стоял грузовичок, который он заказал для переезда. Водитель с задумчивым видом рассматривал росшее перед домом тощее вишнёвое дерево. Был сезон цветения сакуры, но на дереве распустилось от силы десяток цветков.

Помогать заказчику водитель явно не собирался, поэтому Ханио пришлось спускать вниз мебель одному. То ли он был ещё слаб, не восстановился до конца, то ли морковь подействовала, но, отнеся к машине всего пару стульев, он уже обливался потом.

Консьерж куда-то исчез, так что на его помощь рассчитывать тоже не приходилось.

Ханио спускался по лестнице, взгромоздив на плечи стол, как вдруг почувствовал, что ноша стала заметно легче.

Он поднял голову и с удивлением увидел старшего из двух клиентов, с которыми расстался в посольстве А. Желая помочь Ханио, тот подставил плечо под крышку стола.

— Я помогу. Ты же ещё не поправился, — сказал старший.

Тут же Ханио увидел его напарника, проворно поднимавшегося по лестнице.

— Давай я снесу вниз коробки, — предложил он.

Прошло несколько минут, и скарб Ханио лежал в кузове грузовичка.

— Спасибо, конечно. Но я просил вас больше за мной не ходить.

— Да мы и не собираемся ходить за тобой. Просто хотим поблагодарить. Так получается, что люди, сделавшие нам доброе дело, всегда норовят от нас скрыться. Мы это, конечно, понимаем и не будем больше тебя беспокоить. Но если у тебя возникнут какие-то проблемы по жизни, обращайся в любое время. Всегда поможем.

— Я так понимаю, у вас оружие есть?

— Правильно понимаешь, — многозначительно сказал старший, честно глядя в глаза Ханио, и вручил ему визитку.

На ней было только имя — Макото Утияма, адрес и телефон. Ни названия фирмы, ни должности.

— И куда же ты уезжаешь? — с широкой, добродушной улыбкой поинтересовался он.

— Не спрашивай. Я и сам не знаю, — бросил через плечо Ханио, устаиваясь на сиденье рядом с водителем.

Грузовик нехотя тронулся с места, оставляя позади Утияму и его напарника. Они стояли под сакурой и махали руками.

— Куда едем? — без всякого интереса спросил водитель.

— В Сэтагая,[17] — сказал Ханио первое, что пришло в голову.

Сказать по правде, он понятия не имел, куда ехать.

В кармане у Ханио лежали два чека: один — на два миллиона, второй — на двести тысяч.

Глядя на весенний город, затянутый дымкой висевшей в воздухе цветочной пыльцы, Ханио подсчитывал, сколько он заработал с начала своего предприятия.

Сто тысяч от самого первого старичка.

Пятьсот тысяч после самоубийства библиотекарши.

Двести тридцать тысяч от сына женщины-вампира.

И два миллиона двести тысяч от посольства А.

Итого: три миллиона тридцать тысяч за такое короткое время. Примерно миллион в месяц. Вот это бизнес! Доход в десять раз выше, чем заработок копирайтера. Конечно, он зря заплатил за квартиру, но всё равно хватит шикарно пожить.

Понятное дело, популярные певцы и кинозвёзды зарабатывают гораздо больше. Зато какие у них расходы! Они не могу себе позволить такую безмятежную жизнь, какую ведёт Ханио. Ведь он не обделён людским вниманием, и ему дано то, что не дано им, — рисковать жизнью и даже испытать поцелуй вампира.

Ханио пришло в голову, что настал подходящий момент сделать перерыв в работе фирмы «Жизнь на продажу». Почему не пожить где-нибудь в спокойствии и достатке? Если понравится и захочется оставить всё как есть, почему бы и нет? А если он всё-таки предпочтёт смерть, всегда есть возможность возобновить бизнес.

Ханио никогда не чувствовал себя таким свободным.

И совершенно не понимал, зачем люди связывают себя браком или стремятся устроиться на работу, где вынуждены плясать под чужую дудку.

Может, лучше потратить все деньги и потом покончить с собой?

Самоубийство…

От этой мысли Ханио стало тошно на душе. Один раз не получилось, и опять думать о том же самом было тяжко.

Жизнь развращает, человек деградирует, ему становится трудно встать и взять сигареты, лежащие под самым носом. Страшно хочется курить, но дотянуться до сигарет не может. Заставить себя подняться так же тяжело, как толкать чью-то сломавшуюся машину. Вот что такое, в двух словах, самоубийство.

— Какое место в Сэтагая? — спросил водитель, когда они ехали по 7-му окружному шоссе.

— Место? Остановите у какого-нибудь агентства недвижимости. Всё равно где.

— Вот это номер! Вы что, не знаете, куда переезжаете?

— Да вот не знаю.

— Ни фига себе! — сказал водитель, хотя, судя по выражению лица, он не так уж и удивился.