Читаем Жизнь по-американски полностью

Это известие явилось тяжелейшим ударом для нас с Нэнси: за два дня мы провели с Садатом и его женой только несколько часов, но в душе осталось чувство, что между нами возникли глубокие дружеские отношения, которые будут продолжаться очень долго. И вот теперь, совершенно неожиданно, не стало этого выдающегося деятеля, такого доброго, теплого, веселого человека; это была большая трагедия для всего мира и ужасная, горькая потеря лично для нас.

Спустя несколько часов я смотрел выступление Муамара Каддафи по телевидению. Он чуть ли не плясал, радуясь смерти Садата, а ливийцы веселились на улицах. Позже мы узнали, что даже до официального подтверждения смерти Садата Каддафи выступил по радио и от имени исламского фундаментализма призывал к священной войне; эта пропаганда имела прямое отношение к убийству Садата и должна была быть подготовлена еще до того, как в Каире прозвучали выстрелы. Он наверняка знал заранее, что готовится убийство Садата.

Молясь за Садата, я старался подавить в себе ненависть, которую испытывал к Каддафи, но не мог, презирая его за случившееся в Каире.

В Ливии проживают сотни американцев, и это ограничивало нас в действиях, которые мы могли предпринять по отношению к этому злобному человеку. По скрытым дипломатическим каналам мы дали знать Каддафи, что любые акты терроризма в отношении американских граждан будут рассматриваться как акты военных действий, на что мы отреагируем соответственным образом.

Я надеялся, что после воздушного боя в заливе Сидра он понял, что мои слова не расходятся с делом.

49

18 ноября 1981 года я выступил в национальном пресс-клубе в Вашингтоне с обращением, транслировавшимся по телевидению, в котором заявил о своем обязательстве уменьшить риск ядерной войны и обратился с призывом к Советскому Союзу объединить наши усилия на пути к достижению этой цели. Обращение передавалось в прямом эфире по системе космической связи, разработанной директором Информационного агентства США Чарльзом Уиком. Выступая, я не мог отделаться от иронической мысли: я говорил о мире в пуленепробиваемом жилете. Агентами разведки была получена информация о том, что в стране находится убийца по имени Джек, замысливший покушение на меня в день выступления. Вероятно, в национальном пресс-клубе в тот день было больше агентов службы безопасности, чем журналистов, и я был больше всех рад этому: если Джек находится в зале, то он не сможет пробиться через стену, образованную агентами безопасности, и выполнить свое задание, а я могу выступить с самой важной речью, посвященной внешней политике, которую когда-либо произносил.

Принципы, содержащиеся в выступлении, обрели конкретную форму за долгие месяцы дебатов внутри администрации. Надеясь, что это будет воспринято Москвой как искренняя попытка начать процесс сокращения вооружений, я призвал к уничтожению всех видов ядерных вооружений среднего и меньшего радиуса действия (РСМД) в Европе обеими сторонами; это предложение потом стало известно как нулевой или двойной нулевой вариант.

Кроме того, я пригласил Советский Союз начать новый раунд переговоров, направленных на сокращение запасов стратегических ядерных вооружений дальнего радиуса действия до равного и поддающегося проверке уровня. Я также предложил называть новые переговоры не переговоры по ограничению стратегических вооружений (название в основном тщетных предыдущих переговоров по контролю над межконтинентальными ядерными вооружениями) — а посмотреть на них с точки зрения нового подхода и назвать их переговоры СТАРТ — СОЛТ по сокращению стратегических вооружений[34].

Мной также было предложено начать переговоры по достижению паритета в области обычных вооруженных сил между Востоком и Западом, что являлось очень важным шагом, если мы собирались сокращать наши ядерные арсеналы в Европе.

Перейти на страницу:

Похожие книги

«Ахтунг! Покрышкин в воздухе!»
«Ахтунг! Покрышкин в воздухе!»

«Ахтунг! Ахтунг! В небе Покрышкин!» – неслось из всех немецких станций оповещения, стоило ему подняться в воздух, и «непобедимые» эксперты Люфтваффе спешили выйти из боя. «Храбрый из храбрых, вожак, лучший советский ас», – сказано в его наградном листе. Единственный Герой Советского Союза, трижды удостоенный этой высшей награды не после, а во время войны, Александр Иванович Покрышкин был не просто легендой, а живым символом советской авиации. На его боевом счету, только по официальным (сильно заниженным) данным, 59 сбитых самолетов противника. А его девиз «Высота – скорость – маневр – огонь!» стал универсальной «формулой победы» для всех «сталинских соколов».Эта книга предоставляет уникальную возможность увидеть решающие воздушные сражения Великой Отечественной глазами самих асов, из кабин «мессеров» и «фокке-вульфов» и через прицел покрышкинской «Аэрокобры».

Евгений Д Полищук , Евгений Полищук

Биографии и Мемуары / Документальное
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
Достоевский
Достоевский

"Достоевский таков, какова Россия, со всей ее тьмой и светом. И он - самый большой вклад России в духовную жизнь всего мира". Это слова Н.Бердяева, но с ними согласны и другие исследователи творчества великого писателя, открывшего в душе человека такие бездны добра и зла, каких не могла представить себе вся предшествующая мировая литература. В великих произведениях Достоевского в полной мере отражается его судьба - таинственная смерть отца, годы бедности и духовных исканий, каторга и солдатчина за участие в революционном кружке, трудное восхождение к славе, сделавшей его - как при жизни, так и посмертно - объектом, как восторженных похвал, так и ожесточенных нападок. Подробности жизни писателя, вплоть до самых неизвестных и "неудобных", в полной мере отражены в его новой биографии, принадлежащей перу Людмилы Сараскиной - известного историка литературы, автора пятнадцати книг, посвященных Достоевскому и его современникам.

Альфред Адлер , Леонид Петрович Гроссман , Людмила Ивановна Сараскина , Юлий Исаевич Айхенвальд , Юрий Иванович Селезнёв , Юрий Михайлович Агеев

Биографии и Мемуары / Критика / Литературоведение / Психология и психотерапия / Проза / Документальное