Жизнь по-американски

Первый год моего пребывания в Белом доме подходил к концу. По многим вопросам я мог чувствовать удовлетворение: начался первый этап сокращения налогов — самого большого сокращения за всю историю нации, что позволило американцам сохранять и тратить больше из зарабатываемых ими средств, а это уже были первые признаки возрождения экономики. Конгрессом были одобрены большие сокращения федеральных расходов, чем за все предыдущие годы; при этом сохранялась широкая система социальной помощи безработным, нетрудоспособным и нуждающимся американцам. Исходные процентные ставки упали на шесть пунктов отчасти благодаря жесткой денежной политике со стороны федерального резервного управления (которую я поддерживал), уровень инфляции впервые за три года снизился на десять процентов.

Как я и обещал в своем инаугурационном выступлении, мы приступили к осуществлению нашей задачи с того, что заставили правительство работать вместе с нами, а не только осуществлять руководящую функцию, действительно быть рядом с нами и помогать, а не только, выражаясь фигурально, погонять нас. Ежегодный рост федеральных расходов сократился почти наполовину и составил семь с половиной процентов по сравнению с примерно четырнадцатью процентами предыдущих трех лет. Теперь, когда вице-президентом стал Джордж Буш, мы начали борьбу с ненужными ограничениями, тормозящими развитие нашей экономики, постепенно ликвидируя тысячи страниц бюрократических правил и инструкций. Мы начали восстанавливать узурпированные чиновниками права и полномочия штатов и городов, не ограничивая использование "целенаправленных субсидий" жесткими рамками, что дало возможность учителям и местным властям более эффективно распоряжаться федеральными ассигнованиями, так как до этого основные решения принимались чиновниками из Вашингтона; они устанавливали и диктовали штатам и городам свои правила и спускали распоряжения, на что именно и как должны быть потрачены выделенные субсидии.

В области внешней политики мы вновь вернулись к столу переговоров с русскими, чтобы начать нелегкий процесс уменьшения угрозы ядерной войны, одновременно, впервые за последние двадцать лет, приступив к коренной модернизации наших стратегических и обычных вооруженных сил. Чтобы поднять престиж военной карьеры, мы начали привлекать в добровольную наемную армию лучших и наиболее образованных молодых людей.

В результате, как мне кажется, в самой нации начался долгожданный процесс духовного возрождения. В людях вновь появилось стремление увидеть Америку такой, какой более трехсот лет назад, стоя на палубе маленького суденышка в заливе Массачусетс ее видел Джон Уайнтроп. Тогда собравшимся на пороге Нового Света он говорил о том, что они получили возможность создать новую цивилизацию, которая, в отличие от всех предыдущих, будет основана на принципах свободы, создать неповторимый и ни на что не похожий "сияющий город на вершине".

Но еще много должно быть сделано во имя нашего прогресса.

Экономический спад, которого страна не знала с 30-х годов, углублялся, и в мире было очень неспокойно. Леонид Брежнев резко отклонил мои попытки установить более теплые отношения между нашими странами. На Ближнем Востоке чувства недоброжелательности и ненависти, подспудно тлевшие еще с библейских времен, вылились в жестокую войну. В Афганистане безжалостными методами, граничившими с варварством, Советы пытались подавить ветер свободы, а в Польше марионеточное правительство готовилось ввести военное положение, чтобы задушить растущее профсоюзное движение. Цинично отвергая основные права человека, советские лидеры (а некоторые их них, действуя в духе антисемитизма, берущего начало в кровавых погромах России прошлого) сделали пленниками режима тысячи евреев, отказывая им в эмиграции. Каждый день приносил новые свидетельства того, что Фидель Кастро — "уполномоченный Москвы" — переправляет все большие партии вооружения и своих коммунистических советников в страны Центральной Америки, а Никарагуа превращается в базовый лагерь "коммунизации" этого региона. В 1979 году, после свержения диктатора Анастасио Сомосы, к власти там пришло сандинистское правительство, торжественно пообещав народу и Организации американских государств, что начнет в стране демократические преобразования. Оно говорило о свободных выборах, свободной прессе, свободном предпринимательстве и независимом судебном праве. Но через несколько недель после свержения Сомосы сандинисты начали заменять одну диктатуру другой: они захватили теле- и радиостанции, ввели цензуру, а любые демократические настроения стали подавляться еще более насильственно и жестоко, чем при Сомосе. Одновременно они вступили в союз с Кастро, Москвой и странами восточного блока.