Жизнь по-американски

С этим я не мог согласиться, и, в частности и по этой причине, операция спасения в Гренаде была окружена строжайшей секретностью. Мы не стали ни у кого спрашивать разрешения, а поступили так, как считали нужным.

Дав свое согласие на миссию спасения, я лег обратно в постель, но так и не заснул и примерно через час отправился играть в гольф. Как и предполагал, я стал играть значительно хуже. За последние три года я брал в руки клюшки всего три или четыре раза, и это, конечно, сказалось на классе игры.

Когда мы добрались до шестнадцатой лунки, откуда ни возьмись на поле появились охранники из секретной службы, остановили игру и приказали нам сесть в лимузины Белого дома. Оказывается, какой-то вооруженный человек прорвался на грузовике через ворота, ведущие на поле, и захватил несколько заложников, включая двух сотрудников Белого дома. Он загнал их в магазин спортивного оборудования и грозил убить, если я откажусь с ним встретиться.

Не в моих правилах поддаваться на угрозы террористов. Это только плодит новый терроризм. Но мне сказали, что преступник сильно возбужден и жизнь заложников в опасности. Я позвонил из автомобиля в магазин и, когда там подняли трубку, сказал: "Здравствуйте, говорит Рональд Рейган…"

Ответа не было, и через секунду террорист повесил трубку. Я позвонил еще четыре раза, и каждый раз он бросал трубку. Он требовал, чтобы я встретился с ним лично, а этого агенты секретной службы допустить не могли.

Они принялись обыскивать поле для гольфа и окрестные перелески, чтобы установить, нет ли у этого человека сообщников, а меня убеждали немедленно вернуться в Вашингтон. Но я отказался. Мне ничто не угрожало, и я считал, что нам не следует подавать прессе мысль о кризисной ситуации. Тогда репортеры начнут копать и могут пронюхать про гренадскую операцию. Мы вернулись в домик Эйзенхауэра. Через несколько часов террорист освободил заложников, которым он не причинил никакого вреда, и был арестован.

(Между прочим, про одного из захваченных сотрудников Белого дома нельзя сказать, что его освободили. Он просто сказал террористу: "Послушай, жара такая, тебе не хочется выпить пивка?" Террорист согласился отпустить его за пивом, а тот ушел и не вернулся.)

Вечером мы пообедали в теплой и дружеской компании, и я лег спать немного раньше, чем обычно, — я ведь встал в четыре часа утра. Однако примерно в полтретьего ночи меня опять разбудил телефон. И опять звонил Макфарлейн. На этот раз он сообщил, что террорист-самоубийца на грузовике с динамитом только что ворвался на территорию нашего лагеря в Бейруте и врезался в стену барака. По первым сообщениям, при взрыве погибли, по крайней мере, сто морских пехотинцев.

Больше в эту ночь мне спать уже не пришлось. Я стал звонить в Пентагон — узнать, что делается для обеспечения безопасности остальных наших солдат, а затем мы с Шульцем и Макфарлейном провели несколько часов, совещаясь в той же гостиной, где обедали вчера вечером. Из Бейрута поступали все более страшные сообщения. В 6.30 мы поехали в аэропорт, сели в военный самолет и прилетели в Вашингтон. Остаток дня мы провели на заседании Совета национальной безопасности, обсуждая инцидент в Бейруте и приготовления к операции в Гренаде. Небольшие группы десантников должны были проникнуть на остров ночью для рекогносцировки и поддержки высадки, назначенной на следующий день.

В понедельник 24 октября вести из Бейрута еще более ошеломили. Спасатели отыскивали под обломками все новые тела, а некоторые из тяжелораненых умерли. Теперь мы осознали истинный масштаб катастрофы: общее число жертв составляло 241 человек. Они погибли ночью, отдыхая от трудов по поддержанию мира в Ливане. А через две минуты после первого взрыва в двух милях от аэропорта был взорван еще один автомобиль, унесший жизни 58 французских солдат, также входивших в состав международных сил.

Оба "пострадавшие за веру" терорристы-самоубийцы принадлежали, по-видимому, к шиитским фундаменталистам, к той же группе, которая в апреле этого года взорвала бомбу в нашем посольстве в Бейруте. В награду за убийство врага иранской теократии религиозные лидеры шиитов обещали своим сторонникам незамедлительное райское блаженство.

Мы с Нэнси были в страшном горе. Столько смертей! Но мне все равно нужно было выполнять свои президентские обязанности. На этот день у меня были назначены важная встреча с нашим послом в Москве Артуром Хартманом и прием президента Того. Кроме того, я обещал принять несколько человек по просьбе конгрессменов: студентку из колледжа "Нотр-Дам", получившую научную премию за разработанный ею способ определения возраста ископаемых останков рептилий; слепого юношу, который пешком прошел через всю страну от Айдахо до Мериленда, чтобы доказать, что инвалиду по плечу любая задача, стоит только захотеть; несколько вновь назначенных послов и так далее. Я никогда не забуду, какого труда мне стоило разговаривать с этими людьми о том, что было важно для них, когда мои мысли непрерывно возвращались к ужасной трагедии, произошедшей в Бейруте.