Жизнь по-американски

Там было даже лучше, чем всегда, и в течение трех недель стояла чудесная погода. Но, по правде говоря, нам с Нэнси порой даже хотелось, чтобы спустился туман или побрызгал дождик.

Дело в том, что на ранчо мы обычно наслаждались уединением. Но на этот раз, включив в первый же вечер телевизор, мы увидели на экране самих себя. Оказывается, телевизионщики нашли местечко в горах, примерно в трех милях от ранчо, откуда они могли следить буквально за каждым нашим шагом. Не могу сказать, чтобы нам нравилось все время ощущать на себе наведенные камеры.

Как я уже говорил, не считая Кемп-Дэвида, ранчо было единственным местом, где мы были за пределами внимания прессы и телевидения и где могли пойти гулять, как обычные смертные. За истекшие четыре года мы это особенно оценили. А теперь весь мир мог наблюдать, как мы расхаживаем по ранчо. У камер было такое сильное увеличение, что нас даже было видно через окна.

Нэнси, однако, придумала, как им отплатить. Зная, что на нас направлены камеры, она подняла транспарант с лозунгом, под которым проводила кампанию против наркотиков: "Ты можешь сказать НЕТ!"

66

Еще в Бетесде Бэд Макфарлейн уведомил меня, что с ним тайно связались представители Израиля и передали сообщение от влиятельной политической группы умеренных иранцев. Эти "разочарованные" члены иранского правительства хотели установить контакт с правительством Соединенных Штатов как первый шаг на пути к восстановлению официальных отношений между нашими странами, что, по их мнению, произойдет, как только умрет аятолла Хомейни. Бэд возвращался к этому вопросу при наших последующих встречах, говорил, что хочет встретиться с этими иранцами и выяснить, насколько серьезны их намерения, и спрашивал моего согласия на это.

В то время по всему миру распространилось известие, что аятолла смертельно болен. Затянувшаяся война с Ираком зашла в тупик, иранская экономика была подорвана, и по сообщениям разведки в стране образовалось несколько политических группировок, которые намеревались бороться за власть после его смерти. С нашей точки зрения, восстановление дружеских отношений с этой стратегически важной страной — и вытеснение оттуда советского влияния — было весьма заманчивой перспективой. При шахе мы имели возможность вести наблюдение за действиями его соседа, Советского Союза. В наших интересах было, чтобы на смену режиму Хомейни пришло умеренное и дружественно расположенное к Соединенным Штатам правительство.

Мы уже давно предпринимали тайные усилия положить конец ирано-иракской войне и тем ослабить напряженность в этом районе, которая была на руку Советам. Мы также пытались предугадать развитие событий в Иране после смерти Хомейни. Я посетил Иран незадолго до изгнания шаха и встречался с рядовыми гражданами Ирана как в Тегеране, так и в провинциях. Они вовсе не были похожи на фанатиков из окружения Хомейни. Я не удивился, узнав, что в иранском правительстве есть умеренные силы, которые хотят положить конец деспотической теократии, навязанной стране Хомейни и его головорезами. Поэтому нас заинтересовало предложение Израиля выступить в качестве посредника и помочь нам установить связь с политическими деятелями, которые имели шанс вскоре оказаться у кормила правления Ирана.

Тут был еще один весьма важный момент: по словам израильтян, чтобы доказать нам искренность своих намерений, эти люди обещали добиться освобождения наших семерых заложников. Поначалу предложение израильского правительства не породило у меня особых надежд. К тому времени у нас уже сорвалось несколько многообещающих планов освобождения заложников. Но я был готов ухватиться за любую возможность. Хорошо, сказал я, мы пошлем в Израиль группу доверенных лиц для переговоров с теми людьми, которые предложили выступить в качестве посредников.

Это и положило начало делу "Иранконтрас".

В ходе переговоров мы узнали, что иранцы просят нас разрешить Израилю продать им некоторое количество противотанковых ракет ТОУ. По их словам, это укрепит престиж умеренных и покажет, что у них действительно налажена связь с высокопоставленными лицами в американском правительстве. (Ранее ни о каких поставках оружия речи не шло.)

У Израиля был большой запас ракет ТОУ. Они просили нашего разрешения отправить сколько-то этих ракет умеренным иранцам. Иранцы заплатят за них Израилю, а Соединенные Штаты — за деньги — дошлют Израилю ракеты взамен проданных. Макфарлейн представлял эту сделку между Израилем и умеренными иранцами как нечто не имеющее прямого отношения к Соединенным Штатам, хотя нам и придется снять запрет на перепродажу американского оружия Ирану.

Сначала я ответил категорическим отказом. Нет, сказал я, мы не ведем деловых отношений со странами, которые пособничают терроризму. Я велел Макфарлейну отвергнуть это предложение.