Жизнь после утраты. Психология горевания

Фред, 31-летний работник заправочной станции, был на работе, когда мимо него промчалась машина «скорой помощи». Вскоре позвонили и сообщили, что в результате несчастного случая погиб его младший брат. Фреду, как родственнику, пришлось поехать в больницу и принять участие в опознании трупа. От сильнейшего удара ноги брата были раздроблены. Фред опознал брата и поспешил вернуться на заправочную станцию. В последующие дни он утверждал, что этот эпизод был лишь кошмарным сном. Фред пошел на работу вместо того, чтобы идти на похороны, от выражений сочувствия знакомых и коллег отделывался объяснениями, будто бы его брата нет в городе по причине длительного отпуска. В конце концов через месяц его направили на психиатрическое обследование.

На терапевтических сессиях Фред рассказывал, что он и его младший брат любили друг друга. Однако создавалось впечатление, что он скрывает свои обиды. Его младший брат постоянно превосходил его во всем. Как-то в детские годы Фред во время ссоры толкнул брата на дверь со вставным стеклом, которое глубоко поранило ноги маленького мальчика. Фред никогда не забывал об этой кровавой сцене, о разрушительной силе своей зависти и гнева. Сцена в больничном морге воскресила его давно подавленное чувство вины.

Вспомним, что при кризис процесса горевания состоит в том, что тот, кто жив, прибегает к различным механизмам защиты – отрицанию, расщеплению, уговорам, – чтобы избежать столкновения со смертью. Затем, когда до сознания начинает доходить факт смерти, он испытывает вину за то, что осталось несделанным, чувствует тревогу и гнев – ведь его покинули. Когда кризис процесса горевания затягивается, это, как правило, ведет к застреванию или зацикливанию. Но даже для такой ситуации полное отрицание, обнаруживаемое Фредом, было экстраординарным – это единственный случай, который я наблюдал за всю мою практику[54]

.

Вскоре после того, как он соединил в своем сознании искалеченные тридцать лет назад в результате фатального несчастного случая ноги брата, отрицание Фреда разрушилось. Я попросил Фреда снова рассказать мне «сон» об опознании тела брата. Осознав к этому времени, что брат умер, он начал плакать. В итоге Фред поведал, какое сильное чувство вины вызвала в нем сцена в больнице, так как в прошлом он иногда тайно желал восторжествовать над братом. Простого проговаривания всего этого оказалось достаточно, чтобы Фред принял смерть брата и начал скорбеть, обратившись к своему священнику.

Случай Карла, отражающий не только отрицание, но и расщепление, уговоры и гнев, был более сложным.

Карл: кризис горя во всем его меняющемся своеобразии

Какое-то время назад, когда я возглавлял психиатрическое отделение в одной из больниц, меня вызвали в ФБР. Они арестовали обнаруженного на склоне горы мужчину, державшего ружье и целившегося в автомобилистов на дороге. Камни вокруг он исписал угрожающими лозунгами с использованием инициалов президента. Это было в 1960-е годы, когда еще была свежа ужасная память об убийстве Кеннеди и произошедшей вскоре после этого безумной выходке Чарльза Уитмэна, который терроризировал город Остин в Техасе, взобравшись на башню и наугад стреляя по прохожим.

Когда я встретился с Карлом, молодым человеком лет двадцати, то был поражен еле сдерживаемым гневом, сквозившим в его вежливых ответах на мои вопросы. Он пытался показать, что ему абсолютно безразличны печальные детали его жизни: отец, бывший заключенный, не проявлял к нему интереса; мать оставила Карла на ферме своих родителей, которые и воспитывали мальчика. У Карла сложились очень близкие отношения с дедушкой, что облегчило его боль от разлуки с матерью и отцом. Когда бабушка Карла умерла, его скорбь казалась неосложненной и ничем не примечательной. Вскоре после смерти бабушки Карл женился и построил дом на территории фермы.

Детские утраты привели к тому, что дедушка стал для Карла оплотом благополучия и доверия к миру. Любая подобная зависимость нагружена противоречиями и гневом. Нас злит наша беззащитность перед другим человеком. Любая подобная зависимость от другого человека всегда обременена амбивалентными чувствами и гневом. Пока дедушка был жив, Карл мог контролировать свой гнев, но когда старик умер, он запаниковал.