Жизнь в ролях

Не помню, о чем я думал, глядя на Микки, идущую по проходу между церковными скамьями. Знаю только, что вид у нее был счастливый. Я же очень нервничал. И это все, что сохранилось у меня в памяти. Что вы хотите? Мне ведь было всего двадцать три года. По сути я был одетым в смокинг ребенком, который стоял у самодельного алтаря в доме родителей своей будущей жены в Прескотте, графство Явапай, штат Аризона, и вместо того, чтобы сказать «я не знаю», послушно бормотал «да».

Хотя мне приходилось женить других людей, я не представлял себе серьезности обязательств, которые брал на себя, вступая в брак. Клятвы, данные мной, не были пустыми словами. Я был неравнодушен к Микки. Я даже любил ее. Но к семейной жизни я был не готов.

Блудный сын

Мотель, который моя мать и Питер купили во Флориде, не принес им доходов. Их союз тоже оказался непрочным, что, вообще-то, никого не удивило. Вскоре после переезда обратно в Калифорнию они расстались. Моя мать поселилась в трейлере в Дезерт-Хот-Спрингс. Больше всего на свете она любила завтраки из утреннего меню в окрестных кафе, флиртовать с мужчинами и пить. К этому времени она переключилась с вина на… все подряд. Однажды я заехал к ней в гости. В течение часа она трижды отлучалась в ванную и всякий раз, возвращаясь, выглядела все более и более пьяной. Выждав немного, я также наведался в ванную и, заперев дверь на крючок, обыскал помещение. В конце концов, подняв крышку бачка унитаза, я обнаружил внутри высокий пластиковый контейнер с пробкой, до половины наполненный прозрачной жидкостью. Отвинтив пробку, я принюхался – внутри была водка. Моя мать стала самой настоящей алкоголичкой.

Неудивительно, что моя бедная сестра Эми сбежала от матери, еще когда они жили во Флориде. В шестнадцать лет, бросив школу, она поселилась в Северном Голливуде у хорошей знакомой нашей семьи Джулии, той самой, которая в конце концов вышла замуж за моего брата, чтобы остаться в стране. В итоге Эми получила аттестат, но прошло несколько лет, прежде чем она решилась вернуться в школу и, окончив ее, стала медсестрой.

Мы с Эдом виделись с матерью лишь изредка, но Эми и Джулию в их маленькой квартирке с двумя спальнями старались проведывать почаще. При этом мы не забывали о своем намерении сделать актерскую карьеру. Эд снова поменял имя и поступил на театральный факультет Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе, как Кайл Крэнстон. Я же был более нетерпеливым и хотел приступить к актерской работе немедленно.

Хотя мы пошли разными путями, цель у нас была одна. И это натолкнуло нас на идею разыскать отца. Мы не видели его целых десять лет, но найти его оказалось несложно, поскольку наша бабушка по отцовской линии, Элис, была еще жива. Наверное, мы могли бы сделать это и раньше, но нам казалось, что отец не будет этому рад.

Теперь же у нас была определенная цель. Мужчинам зачастую необходимо иметь конкретную цель для того, чтобы предпринять какие-то действия. Положим, когда какой-нибудь мой знакомый предлагает мне пообедать вместе, я всегда спрашиваю: «А что, что-то случилось?» Мужчинам для встречи нужна причина. Это женщины могут встречаться просто так. У нас с Кайлом причина для встречи с отцом имелась. Нам нужна была его помощь. Теперь, задним числом, я думаю, на самом деле мы хотели восстановить отношения с отцом, но боялись самим себе в этом признаться.

Мы с Кайлом решили, что лучшим антуражем для примирения будет совместный обед у бабушки Элис – она должна была сыграть роль своеобразного буфера. Ее присутствие действительно сгладило неловкость, и через некоторое время атмосфера за столом разрядилась и стала непринужденной. Мы шутили и смеялись, говорили о наших с Кайлом планах. Отец был рад нам помочь. К тому же он явно был счастлив, что у нас нашлась относительно нейтральная тема для беседы.

Мы никогда не говорили с отцом об этом – мужчины его поколения никогда об этом не говорят, – но, я полагаю, он испытывал мучительное чувство вины за то, что ушел от нас. «Тогда были плохие времена», – повторял он снова и снова. Впоследствии мы с братом не раз пытались обсудить с ним эту тему, но, кроме этой фразы, так ничего и не услышали. Для моего отца прошлое оставалось в прошлом. Нам было больно осознавать это, и, кроме того, это означало, что мы не сможем извлечь из случившегося никаких уроков. В общем, в итоге до меня дошло, что бесполезно пытаться разобраться в том, что произошло десять лет назад.

И все же, видя, как отец пытается общаться с нами как можно непринужденнее, как он искренне старается помочь нам сделать карьеру (именно отец познакомил меня с моим первым агентом, Дувидом Барксином), я чувствовал, что все мы тоскуем по прежним, давно и безвозвратно ушедшим временам.

После обеда мы с отцом играли в ракетболл. Приятно было подвигаться, ощутить собственное тело, слушая, как гудят при ударе струны ракетки и как с шорохом рассекает воздух мяч. Уверен, мы многое смогли сказать друг другу во время игры, не произнеся ни слова.

Пол Брэттер