Жизнь в ролях

Принято считать, что начальство, то есть руководство киностудий и телеканалов, всячески мешает творческому процессу. Что его консерватизм и коллегиальность решений создают препятствия сценаристам и режиссерам. Однако их взгляд со стороны тоже бывает весьма полезен. Могу определенно сказать, что в нашем случае боссы со студии и телеканала, наоборот, помогли нам сделать сериал «Во все тяжкие» лучше.

В итоге мы решили исходить из того, что Уолт не превратился в хладнокровного убийцу – по крайней мере, пока. В случае с Джейн он выступил скорее в роли безучастного наблюдателя. У него была возможность спасти Джейн, но он ею не воспользовался. В решающий момент он заколебался и просто ничего не предпринял. Эта ситуация тяжело травмировала его. А мне во время съемок казалось, что я вижу перед собой лицо моей умирающей дочери.

Одной из особенностей сериала «Во все тяжкие», которая делала его особенно притягательным, было то, что в нем отсутствовали общепринятые моральные нормы. Не было указаний, что хорошо, а что плохо. Не было простых ответов. Мы взваливали бремя не только на Уолта, но и на наших зрителей, как бы спрашивая их: а как поступили бы вы, если бы вам оставалось жить два года? Как бы вы построили свою жизнь?

Еще по работе в сериале «Секретные материалы» я знал, что на съемочной площадке Винс смотрит на многие моральные проблемы несколько тоньше, чем его коллеги. Однако сериал «Во все тяжкие» в этом плане оказался выходом на новый уровень. Зрителю предоставлялось право самому решать, что для него приемлемо при определенных обстоятельствах, а что – однозначно нет ни при каких.

Я же придерживался той точки зрения, что моральное падение Уолтера началось задолго до той сцены, в которой он наблюдает за тем, как умирает Джейн. Убийство Майка, в прошлом партнера Уолтера, тоже, на мой взгляд, не является для него переломной точкой. По моим ощущениям, семена будущего распада личности попадают в почву в самой первой серии.

Дело в том, что Уолтер долгое время жил словно бы в эмоциональном оцепенении. Когда же ему поставили страшный диагноз и сообщили, что ему осталось жить два года, он дал волю тем чувствам, которые в тот момент оказались на поверхности и преобладали в его душе: отчаянию, гневу, обиде. Со временем, перегорая, эти эмоции оставляют ядовитый осадок, который заставляет Уолта действовать безрассудно, подвергая риску самых любимых людей – членов своей семьи.

Характер формируется и проявляется в моменты испытаний, когда нам приходится принимать решения, находясь под давлением. Испытания либо делают нас сильнее, либо ломают. Уолт не выдерживает жестокого экзамена, которому подвергает его жизнь. Я понимаю почему: у него появляется искушение хотя бы ненадолго почувствовать себя сильным человеком, хозяином своей судьбы.

В итоге он приходит к краху.

Главной проблемой сериала и основным вызовом для меня как для актера был вопрос: можно ли заставить людей поверить в то, что история Уолта могла произойти в действительности, что это не просто выдумка сценариста?

Быстрый ответ здесь был невозможен – хотя бы потому, что такой человек, как Уолт, пребывающий в депрессии, не мог в мгновение ока превратиться в жестокого и бессердечного мерзавца, способного отравить маленького мальчика. Нужно было продвигаться вперед осторожно и расчетливо, маленькими шажками. Именно поэтому идеальным форматом для этой истории был телесериал. Если бы это был просто фильм, нам пришлось бы сжимать время, пропуская многие важные детали. От такого «уплотнения» наша работа потеряла бы достоверность, жизненность. И публика ее бы наверняка не приняла.