Жизнь в средневековом замке

Когда король даровал лес кому-либо из подданных, действие королевского лесного закона приостанавливалось и права, до того принадлежавшие судебным органам, переходили к владельцу охотничьих угодий. Баронские лесничие могли задерживать нарушителей venison, но лишь тогда, когда те были схвачены с

mainour, то есть на месте преступления и с добычей. Затем их препровождали в тюрьму и держали там до выплаты штрафа в пользу землевладельца.

Некоторые участки леса огораживались частоколом или рвом и становились парками. В более поздние времена на это требовалось разрешение короля, но при Генрихе III его не спрашивали, при условии что не происходило посягательства на королевский лес. Однако барон должен был огородить парк так, чтобы туда не проникали королевские звери. Некоторые владельцы парков, соседствовавших с королевскими лесами, обходили закон, сооружая особые рвы с подпорными стенками с тем расчетом, чтобы королевские олени перепрыгивали их и попадали в парк, но затем не могли выбраться из него. Суды по лесным делам часто распоряжались засыпать эти ограждения и даже признавали некоторые парки, расположенные рядом с лесом, «источником вреда» на законном основании, поскольку владелец мог стремиться заманить туда королевских оленей.

Как церковные, так и светские землевладельцы создавали собственные охотничьи резервации. Как пишет Джоселин де Бракелонд, в XII веке аббат Самсон из Бери-Сент-Эдмундс «огородил множество парков, которые населил охотничьими зверями, и держал там егерей с собаками, а если приезжал кто-нибудь из знатных, сидел со своими монахами на лесной тропинке и иногда наблюдал за погоней, но я никогда не видел, чтобы он участвовал в этой забаве». Другие же прелаты присоединялись к охотникам.

Граф или барон, путешествовавший через королевский лес, не подпадал под действие лесного законодательства. Он мог – в присутствии лесника или же подав сигнал при помощи своего охотничьего рога, показывая, что это не браконьер, – застрелить одного-двух оленей для себя и своей свиты. Каждый такой случай тщательно заносился в особые лесные книги, под заголовком: «Убийство оленя, не требующее разрешения». Одна из записей, сделанная в Нортгемптоншире (1248), гласит:

Государь епископ Линкольна взял лань и косулю в Булаксе в четверг перед Рождеством на тринадцатом году [царствования Генриха III]. Лорд Ги де Рошфор взял лань и молодую двухгодовалую лань в Бригстокском парке накануне Сретения в том же году…

Убитый таким образом олень назывался «олень, подаренный его величеством королем».

Графиня Лестер получила семь самцов в Рокингемском лесу, подаренных его величеством королем на праздник апостолов Петра и Павла… Эмар де Лузиньян получил десять самцов в том же лесу… Сэр Ричард, граф Корнуолла, пришел в лес Рокингем на праздник Успения Пресвятой Богородицы и брал, когда желал того, зверей в парке и за его пределами на тридцать втором году… Государь Симон де Монфор взял двенадцать самцов в Рокингемском бейлифском округе, дар его величества короля, на День поклонения веригам апостола Петра на тридцать втором году.

Анналы судов по лесным делам были полны драматических эпизодов.