Жизнь вопреки

Конечно, всё было не так гладко. Егор был в своё время рупором горбачёвских идей, считался человеком Горбачёва и был к нему вхож. В момент появления Горбачёва на политической арене Егор, не задумываясь, примкнул к его команде. Именно поэтому его отношения с Ельциным нельзя назвать идеальными. Я это понимал и был уверен, что Егор без восторга примет моё назначение. Но оно случилось, и я должен был действовать. У этой должностной внезапности была прелюдия.

Где-то за два, а может быть, три дня до этого Ельцин попросил меня провести его пресс-конференцию. Как я уже сказал, я работал тогда первым заместителем Егора Яковлева в «Московских новостях». Я согласился провести пресс-конференцию, хотя ситуация была непростой. Я вёл номер газеты и, естественно, был в типографии. Сделав всю необходимую работу по правке материалов, я подозвал сотрудника, который вместе со мной вёл номер, и сказал, что вынужден срочно уехать и вернусь через полтора часа. «Если из редакции позвонит Егор Яков-лев, – сказал я своему коллеге, – скажешь, что я спустился в типографию, и как только освобожусь – немедленно ему позвоню». Мой коллега послушно ответил: «Понял».

Я прыгнул в машину и помчался на пресс-конференцию. Это была первая встреча с прессой Бориса Ельцина. Дело в том, что пресс-конференции показывало телевидение. Я этого не учёл, но что-либо менять было поздно. А Егор Яковлев в этот момент проводил редакционную планёрку. Где-то в середине планёрки в яковлевский кабинет зашла секретарша. Телевизор стоял в приёмной. Наклонилась к Егору и прошептала:

– Вы тут занимаетесь планёркой, а Олег Максимович проводит пресс-конференцию Бориса Николаевича Ельцина.

– Чушь какая-то, – ответил Яковлев. – Он в типографии, на выпуске номера. Соедините меня с типографией, – сказал он секретарше.

Она набрала типографский номер, и мой коллега на просьбу позвать Попцова ответил:

– Он сейчас говорить не может. Он в типографии.

– Вот видишь, – сказал Яковлев, глядя на секретаршу. – А ты говоришь, проводит пресс-конференцию Ельцина.

Тотчас включили телевизор, но сюжет о пресс-конференции уже прошёл.

– Продолжаем планёрку, – мрачно произнёс Яков-лев, и, подавляя гул любопытства, все заняли свои места.

Объяснить Егору, как и почему я появился на пресс-конференции, было несложно, хотя большой радости мне это не добавляло. Как уже было сказано, Егор Яковлев – это человек Горбачёва, и он не скрывал своих симпатий к нему. Я работал его первым заместителем, но всё равно мы были друзьями, и разрывать со мной отношения Егору было невыгодно. Тем более что он прилагал столько усилий, чтобы переманить меня в свою команду.

В этом демократическом хаосе, а это конец восьмидесятых – начало девяностых, газете непосредственный контакт с высшей властью был не только полезен, но и необходим. Егор понимал, что контакт значим, когда это твой личный контакт, а не контакт через посредника, который, к тому же, твой первый заместитель. По отлаженной кадровой интриге – это очевидный шаг к замене главного редактора на человека, контактирующего с первым лицом в государстве. В данном случае на его заместителя. Это моё предположение, но зная Егора, я был уверен на 100 %, что он рассуждал именно так. Вопрос – как избавиться от Попцова? Лучший вариант, чтобы инициатива об уходе из «Московских новостей» принадлежала самому Попцову.

Так по сути и случилось – состоялась та самая встреча с Ельциным, на которой он мне сделал очередное предложение, на этот раз – возглавить пока не существующую Российскую телерадиокомпанию.

Идея о необходимости создания такой компании принадлежала мне, в то время заместителю парламентского комитета по СМИ. Это был период нащупывания новой системы управления во всех сферах жизни общества. Всевозможные комитеты, комиссии, консультативные советы появлялись как грибы после дождя, формировалось и новое правительство во главе с Силаевым, бывшим вице-премьером союзного правительства. Так я оказался в этом круговороте.

Встреча с Ельциным по кадровым вопросам была не первой. Рискну повториться – мне было сделано несколько предложений. Первое – это возглавить пресс-службу президента и создать некое контактное поле президента со всеми СМИ. Я отказался. Затем мне предлагали пост министра печати, который в ту пору возглавлял Михаил Полторанин. У него обозначились трения с Ельциным, и тотчас царские послушники стали выдавливать Полторанина из ельцинского окружения. Мы были с Полтораниным друзьями, и моя реакция на предложение была отрицательной. Затем возникла ещё одна идея, ее вбросил Олег Басилашвили, который, как и я, был депутатом парламента. Басилашвили предложил мою кандидатуру на пост министра культуры. Да, я хорошо знал театр, я вырос в театральной семье, я был писателем, и, естественно, мир культуры был мне близок, но это совсем не значит, что стать главным бюрократом в этом мире было целью моей жизни. Короче, я снова отказался.