Жизнь вопреки

Слова Ельцина: «Я хочу, чтобы вы возглавили Российское телевидение и радио». Он не сказал «создали», а именно «возглавили» – то, чего нет. Это был уникальный случай. Но прежде чем возглавить – это нечто надо было создать.

Ничего не было: ни здания, ни техники, ни команды, ни стола, ни кресла, ни кабинета, в который можно зайти как в свой кабинет, сесть и подумать, и который бы оказался тем местом, куда ты мог пригласить первых людей, которые в настоящем, а уже потом в ближайшем будущем станут командой. До этого я не работал на телевидении либо радио. Мой опыт, моя школа – это газета, журнал. Журнал «Сельская молодёжь», который я возглавил в конце шестидесятых, в ту пору мало кому известный, со смешным по тем временам тиражом 37 тысяч экземпляров. Практически это была нулевая позиция. Да, там был коллектив и малоудачные мои предшественники на посту главного редактора. Я не менял команду, я пришёл со стороны, до этого я не работал в журналистике и редакторского опыта таких масштабов у меня не было. Но я знал, чего хочу. У меня была цель – моя цель. И так получилось, что этот коллектив поверил мне, и они стали моей командой. Как показала практика прежних лет, я был неплохим организатором.

Сейчас случилось и того хуже. Тогда была хоть какая-то группа людей, именуемая редакцией, которая делала, как мне казалось, «никакой» журнал. Но она была – конкретно профессиональные люди, с которыми можно было вести разговор, а тут – пустота, никого и ничего.

Разумеется, популярность, которую я обрёл как главный редактор одного из самых популярных журналов в стране и, не побоюсь этого слова, – одного из самых острых; потому и море неприятностей в отношении с властью. Однако выстоял. Она, эта самая популярность, сыграла свою роль в период моего депутатства и в истории с телевидением. Но одно дело быть приглашённым в передачу и мелькать на экране, другое – возглавить телерадиокомпанию и творить этот самый экран, и оказаться в роли определяющего: кому быть, а кому на нём не быть.

Конечно, мое знакомство со знаковыми фигурами телевидения было ограниченным. Перелом произошёл в момент, когда я, будучи депутатом и заместителем комиссии по СМИ, предложил иную модель телевидения и радио. Моя идея руководителями существующих систем была принята в штыки. Я замахнулся на святое. Я предложил упразднить Гостелерадио, а создать конкурентный мир независимых телекомпаний и телерадиокомпаний. Я понимал, что этот процесс потребует времени, но важно было положить начало этому процессу.

Не воспользоваться ситуацией, речь идёт о девяностых годах, когда демократия стала повсеместной и независимой от структур власти и не подчинённой ей, было бы безумством. И идея создания ВГТРК, по сути, стала неким вызовом старым стереотипам управления со стороны государства и радио, и телевидением. Но всё в близкой перспективе, а сначала надо было собрать команду. Нестандартностью, а точнее, абсурдностью ситуации было и то, что денег на создание компании не было, и проект о новой компании застал власть врасплох. Она плохо представляла расходы, которые могут потребоваться на создание компании.

Первым человеком, которому я позвонил, был Анатолий Лысенко, мы были с ним хорошо знакомы. У Толи были свои увлечения, он увлекался книгами, много читал, в том числе и журнал «Сельская молодёжь» и сверхпопулярное шеститомное приложение к нему – героико-приключенческую прозу «Подвиг». Тогда я уже был знаком и с Владом Листьевым, и командой «Взгляд», и даже приглашался для участия в их передаче.

После беседы с Ельциным я вернулся в свой кабинет «Московских новостей». К счастью, Егора Яковлева не было. Я не стал уточнять, куда он уехал, хотя почти был уверен, что к Михаилу Сергеевичу Горбачёву. Последнее время их встречи участились. Я не проявлял особого интереса к их встречам. Это раздражало Яковлева. Тем более что он знал, мне было сделано несколько предложений относительно моей будущей работы, от которых я отказался и потому не считал нужным погружать Яковлева в суть этих предложений.

После одного из очередных моих отказов, когда речь шла о должности министра печати, Яковлеву кто-то настучал, что, дескать, Попцов был вызван к Борису Николаевичу. Яковлев, увидев меня в редакции, раздражённо спросил:

– Почему ты мне не докладываешь о своих интригах с властью?

– Потому что я в них не участвую.

– Но Ельцин же тебя приглашал на беседу, а не меня?

– Приглашал. Я отказался. Как говорят в таких случаях – проблема исчерпана. Министр печати у нас есть. Его фамилия Полторанин.

Яковлев усмехнулся. Егор понял, что у меня нет интереса к продолжению разговора о так называемых интригах, и примирительно добавил:

– Ладно, иди работай.

Однако на этот раз избежать разговора не удастся. Я обязан рассказать о сегодняшней встрече с Ельциным, о сделанном мне предложении, как и ответить на вопрос, почему я не смог от него отказаться. А значит, придётся рассказать и об остальных предложениях, сделанных мне президентом ранее.