Жнец

Она впервые видела его таким непринуждённым. Он увидел ее, и слегка улыбнулся, и она ответила ему улыбкой, радуясь, что в этом странном месте у неё есть друг.

А потом вошел Тристан Кейн, одетый как

Данте, в черную футболку и выцветшие джинсы, без оружия. Она не знала, было ли это дерзостью или глупостью, или и тем, и другим. В любом случае, она не могла не восхищаться такой уверенностью.

Наблюдая за двумя мужчинами в толпе людей, одетых в пух и прах, Морана не знала, так ли они всегда одевались на ужин или это было гигантским «пошли вы на хуй» Марони и его системе. Судя по неодобрительному выражению лица мужчины, она сделала ставку на последнее.

Она заметила любопытные взгляды на нее,

когда подошла к месту, которое Лоренцо указал ей сесть. Персонал приносил еду, пока все занимали свои места, как в хореографии, что говорило о годах практики.

Она выдвинула свой стул, находясь между темноволосым мальчиком-подростком и мужчиной постарше, которого она не знала. Ее глаза искали двух людей, которых она действительно знала, чтобы увидеть их напротив нее, но ближе к изголовью стола, где Лоренцо сидел, как самопровозглашенный император.

— Вы член семьи? — с любопытством спросил ее подросток.

Она покачала головой.

Мальчик открыл рот, чтобы что-то спросить, когда на них упала тень. Морана подняла глаза и увидела Тристана Кейна, стоящего позади мальчика, его лицо было стерто от всех эмоций, его глаза смотрели на нее. Он обратился к мальчику.

— Хочешь посидеть со своим кузеном?

Глаза мальчика расширились.

— Но мне не нельзя садится за стол.

— Теперь можно. Садись.

Мальчику не нужно было повторять дважды. Он был вне кресла рядом с Данте во всем его

юношеском энтузиазме. Морана видела, как Тристан Кейн занял место рядом с ней, гипер-осознавая все взгляды на них, гипер-осознавая свою большую, твердую форму, теплую всего в нескольких дюймах от нее.

Она сглотнула, сосредоточившись на своем

дыхании, надев маску тщательно созданного безразличия, будто это было совсем неважно. Неа. Ничего страшного. Тристан Кейн меняет годы рассадки и садится рядом с ней на глазах у всех, ничего страшного. Она чувствовала этот мускусный запах, которым пах весь он, ощущала воздух каждый раз, когда он вдыхал и мягко выдыхал, ощущала чистую силу его присутствия, ласкающую ее всю.

Стол накрыт. Никто не сказал ни слова. Он не

сказал ни слова. Морана практически чувствовала

нарастающее напряжение, не отрывая глаз от тарелки, будто это был ответ на глобальный мир.

— Тристан, — громко послышался голос Марони из-за изголовья стола.

Звук столовых приборов остановился. Она

держала голову опущенной, зная, что мужчина рядом с ней молча смотрит вверх.

— Этого больше не повторится, — предупредил он.

Мужчина рядом с ней сказал тем же тоном.

— Лучше не надо.

Черт возьми. Она подняла глаза как раз вовремя и увидела, что Марони ощетинился. Тристан Кейн продолжал есть. Никто ничего не сказал, но они медленно продолжили есть.

Морана посмотрела на суп перед собой, ее

аппетит пропал под всем напряжением в теле. Заставив себя немного попить, она чуть не уронила ложку, когда чья-то рука вошла под разрез ее платья, держась за внутреннюю часть бедра, как будто имела на это полное право. Она знала, что он делал. Он проверял ее.

Морана расслабила тело, крепко сомкнув

бедра, зажав между ними его руку, всего в нескольких дюймах от ее пульсирующего клитора.

Он согнул пальцы, и это движение послало ощущение, будто стрела устремилась к ее центру. Она не раздвинула ноги и не позволила его руке двигаться. Он крепко схватил ее за бедро, его пальцы отрывали ее ноги достаточно, чтобы вытащить руку.

Морана почувствовала, как потеря ощущается на ее коже, она знала по теплу, что отпечаток этой руки затемнит плоть внутри ее ноги. Это взволновало ее, осознание того, что он был здесь, доказательство этого, отпечатанное на ее коже, так близко. Она была мокрая.

— Морана, — голос Марони прорвался сквозь вызванное похотью оцепенение, заставив ее

замерзнуть.

Она подняла глаза и увидела, как мужчина

вытирает рот салфеткой.

— Я сообщил твоему отцу, что ты здесь.

Морана напряглась, но не сводила глаз с

мужчины.

— Потрясающе, — ее голос прозвучал безразлично.

Марони ухмыльнулся из-под бороды, оглядывая стол.

— Все внимание сюда, это Морана Виталио, дочь Габриэля Виталио.

Воздух вокруг стола, который был

любопытным, но расслабленным, похолодел от этого объявления.

Все взгляды были обращены на нее, и она не отрывала глаз от мужчины, сидевшего в изголовье. Он продолжил.

— Она, конечно, здесь как гость, поэтому все будут относиться к ней как к таковой. Мне сообщат обо всех, кто увидит, что кто-то не обращается с ней как с гостем.

Морана услышала в этом громкое и ясное

предупреждение. Не чувствуй себя как дома. Марони пошел еще дальше.

— Она живет в гостевой комнате на втором этаже, — сказал он всем. — Никто ее не побеспокоит. В конце концов, она дочь своего отца.

Ее челюсти сжались, когда ее рука сжалась в

кулак, желание подняться по столу и ударить самодовольного ублюдка остро.

Марони оглядел стол, его взгляд остановился на Тристане Кейне.