Зловещее сокровище

Дальнейший спор явился бы полностью бесполезным и, поняв его несостоятельность, очаровательная красотка вынужденно замолкла. «Задержанных» тем временем доставили в поселение. Штаб располагался на краю села и находился в небольшой укра́инской хате, деревянной, но довольно добротной; строение имело размеры, по своему периметру равные от десяти метров в длину и до десяти в ширину, частично отмеченные дворовой пристройкой; крыша оказалась покрытой листовым железом, профильным, оцинкованным; окна выглядели пластиковыми; на близлежащем дворе имелись хлев, предназначенный для содержания всевозможной скотины, а еще деревянный сарай, оборудованный под хранение приусадебных инструментов. Пленников, которым успели накрепко связать руки, завели внутрь, где была всего одна большая комната, прихожая и неприхотливая кухонька; обстановка, однако, выглядела вполне современной, а через дверцу, приоткрытую в залу, можно было лицезреть и компьютер, и плазменный телевизор; прямо перед входом, у окна, вмонтированного напротив, был поставлен стол, а за ним торжественно восседали участники воинственного собрания: атаман, его ближайшие соратники и хозяин жилища, сочувствующий новому движению Украины.

Как только невольники предстали перед «революционной публикой», главарь не без самодовольного восхищения и ухмыляясь в усы представился:

– Я, Батька Юхно Сидор Иванович, являюсь главой освободительного движения, зарождающегося для спасения Украины – прошу любить и жаловать.

Говоривший человек сидел в центре небольшого, чуть удлиненного, столика; ему едва ли минуло тридцать пять лет; ростом он был ниже среднего, но крепко сложенная фигура выдавала человека физически сильного; широколобая голова казалась неестественно большой, представляясь на фоне его небольшого тела как «несуразная тыква»; овальное лицо носило выразительные и привлекательные черты; прямой нос, чуть вздернутый кверху, выражал некую предвзятость и общую капризность характера; тонкие, плотно сжатые губы и черные глаза, «светящиеся» умом и живостью мысли, выдавали любознательность, целеустремленность и отлично развитую мыслительную способность – следовательно, вся его внешность, облаченная в строгий однотонный военный костюм, стянутый широким кожаным ремнем и точно такими же портупеями, указывала, что боевой командир является поистине властным, пользующимся беспрекословным авторитетом среди своих подчиненных. Из его биографии следует сделать особый упор лишь на том, что некогда он был рядовым бойцом знаменитого националистического батальона «Азов»; получив в его рядах навыки военного дела и осознав устои всего политического движения, он, не сойдясь с руководством во мнениях, покинул элитное украи́нское подразделение и отправился на «малую родину», располагавшуюся в Западной Украине; пользуясь былыми заслугами, вытекавшими из участия в известном, авторитетном движении, он с легкостью обрел себе новых сторонников и за короткий промежуток времени смог завербовать в ряды вновь созданной банды более ста пятидесяти боевых добровольцев. Сочувствующие и склоняющиеся к политике нацизма «вольные граждане» оказывали ему финансовую и идеологическую поддержку, приспосабливаясь к новоиспеченному лидеру до такой необузданной степени, что волей-неволей вооруженное преступное соединение, образовавшееся в государстве, где царили развал политической структуры и полное беззаконие, обрела статус отдельного политического формирования.

Поняв, кто здесь является главным и что в общем-то все зависит от командира, Багирова, в жилах которой от негодования «кипела» вся ее возмущенная кровь, раскраснелась от гнева и, сведя к переносице брови, по-английски спросила:

– Кто Вам дал право творить беспредел?

– Молчать, пока тебе говорить не сказали! – грубо оборвал ее Батька, выкрикнув фразу на родном ему языке и снабдив ее отменными матюками.

Он как раз выслушивал доклад одного из верных ему подчиненных, участвовавших в задержании «очень подозрительных типов»; говорили они по-украински, но отдельные слова все же можно было различить и нарисовать общую картину происходящих событий; по мнению повстанцев, очевиднее-очевидного вырисовывалась нехорошая картина, отчетливо говорившая, что захваченная троица является враждебными диверсантами, что подкреплялось наличием документов только у одного члена группы, то есть у девушки.

Выслушав доклад разговорчивого бойца, атаман, нахмурив брови и придав лицу грозное выражение, грубо промолвил:

– Вы кто такие?

Переводить взялся бандит-военный, который чуть раньше общался с Викторией.

– Я являюсь гражданкой Соединенных Штатов; сюда же прибыла с журналисткой миссией, в частности, готовлю правдивый репортаж о событиях, развивающихся в вашей стране.

– Где твое удостоверение, подтверждающее принадлежность к заявленной профессии? – продолжал допытываться Юхно. – Где миграционная карта, виза, ну, или что-то другое, свидетельствующее, что ты нам сейчас, «паскуда», не врешь? И кто такие два «супчика», стоящие рядом? Лично я думаю, что вы трое, все вместе, – российские диверсанты.