Зловещее сокровище

– Когда мои доблестные солдаты вас только взяли, то по одному вашему виду, да еще разве что несусветной наглости, с какой вы взялись путешествовать по территории нашей великой Державы, я сразу же понял, что появились вы здесь совсем неслучайно, а напротив, преследуете какую-то тайную цель. Сначала я подумал, что вы простые шпионы, засланные на укра́инскую землю для сбора секретных данных – тем более что один из вас является полицейским – а с такими, поверьте, на Украине не церемонятся, даже в официальных кругах.

– Что же заставило вас свое мнение изменить? – от лица всех вести переговоры взялась Багирова.

– Моя ошибка, – не без чувства печали констатировал атаман.

– И в чем она состоит?

– Сейчас поясню: мои недоразвитые бойцы осмотрели вашу машину, но, как оказалось, не совсем уж внимательно; я же к подобным вопросам отношусь гораздо серьезнее, а следовательно, взял на себя труд обследовать салон внедорожника самолично. Сначала я был приятно удивлен, обнаружив, – тут он достал из верхнего ящика стола тряпку, наполненную блестящими драгоценностями, а заодно и кучу американской валюты; разложив экспроприированное сокровище перед собой, бандит предъявил его всеобщему обозрению: – Деньги и драгоценности, надежно спрятанные в задней двери.

Поняв, что их тайник обнаружен, Виктория невольно, но вместе с тем и многозначительно вскрикнула, а ее друзья лишь ниже нагнули головы, атаман же тем временем продолжал:

– Вроде бы, да, удачное приобретение, и я должен радоваться – но, нет же, меня смутила чудовищная находка!.. – на этих словах главарь все из того же ящика достал небольшую шкатулочку. – Странная вещица, а главное, ее содержимое повергли меня в сильное удручающее смущение.

– Вам нечего переживать, если вы не прикасались к самим талисманам, – вдруг – сам не зная зачем? – просветил рассказчика полицейский.

– Ты был бы прав, если бы, к сожалению, очень не ошибался, – яростно «сверкнув» глазами, «метнул» Юхно гневные молнии, направленные в сторону чужестранца, неосторожно его прервавшего, – в продолжение к уже сказанному я хотел бы рассказать вам короткую душещипательную историю, – здесь атаман взял небольшую паузу и, удобно развалившись на стуле, начал горестное повествование: – Раньше я служил в Киеве в одном очень элитном подразделении; там же я узнал сказание о точно такой же «золотой бляшке», что находятся внутри вашей шкатулки; говоря про диковинную монетку, она побывала во многих руках, но все, кто имел несчастье к ней прикасаться, скоропостижно умирали в нестарческом еще возрасте, предаваясь самым наистрашнейшим мучениям. Последним владельцем чудовищной штучки стал наш прославленный командир; узнав ее проклятую историю, а заодно и чтобы прекратить ей зловещий путь, он утопил ее в Днепре, скинув с одного из киевских мостов в широкую ре́ку. На тот момент я был единственным, кто сопровождал отчаянного человека в его высоком душевном порыве; он же со своей стороны строго-настрого завещал мне никогда и не при каких обстоятельствах не доставать из воды надежно «похороненный им предмет» и не выдавать никому его страшную тайну. На следующий день он был зверски убит своими же сторонниками, совершившими бесчеловечный акт возмездия из-за каких-то совсем незначительных разногласий… ему едва исполнилось сорок три года.

В очередной раз Батька замолк, размышляя, что будет говорить бывшим пленникам дальше. Его незваные гости с нетерпением ждали продолжения увлекательного рассказа, потихоньку начиная понимать, куда именно клонит насмерть перепуганный человек, с виду, казалось бы, безжалостный, жестокий и нисколько немилосердный.

Глава XLIII. Киев

Через пять минут, словно очнувшись от какого-то тяжелого сна, атаман продолжил и довел до внимавших ему слушателей основной смысл всей невеселой повести:

– Тогда, после смерти командира, я из батальона ушел, так как многие мои взгляды кардинально разошлись с мнением нового руководства. Поминая слова комбата – моим уважением он пользовался попросту безгранично – я не стал никому рассказывать, где захоронена утопленная им реликвия.

– Что же изменилось сейчас? – невольно оборвал повествование Аркадий Ковальский.

– Единственное, моя беспечность; другими словами, когда я отодвигал вашу хитро сделанную заслонку, то рассыпал все схороненные там драгоценности, а заодно и золотые монеты; да, не желая ни с кем делиться, я вскрывал тайник в гараже, где у меня освещение хотя и имеется, но оно недостаточное, вследствие чего внутри образуется полумрак, вроде бы незначительный, но все же существенный; следовательно, первое, что я поднял с бетонного пола, как раз и явилась одна из этих самых монеток. Человек я неглупый, а потому отчетливо понимаю, что теперь и на мне висит страшное, мной ничуть не залуженное, проклятие.

– Если действительно так, как ты сейчас говоришь, тогда да, – констатировала Багирова, вспоминая наставления покойного деда.