Змеиная Академия. Щит наследника. Часть 1

Много раз она пыталась призвать покровителя, но все было бесполезно. Именно тогда, когда справедливость была нужна больше всего на свете, её божество упрямо отмалчивалось — глухая стена вместо связи. Игра. Не покидало ощущение, что они все играли, понимая её смысл и правила, и только она барахталась, как котенок. Признаться, это начинало надоедать. И только мысли о Кио заставляли стискивать зубы и выжимать последние крохи силы, терпя и боль, и жалящие уколы черных шипов дара. Может быть, в ней слишком мало веры? И в себя, и в других. Какая же она жрица, если до сих пор тан Ши видится чем-то нереальным — грезой, сном. Сладкое и опасное заблуждение, оно рассеялось как-то вдруг, когда перед рассветом последнего дня удалось забыться зыбким сном. В нем не было разговоров или образов — только четкое ощущение чужого присутствия и знакомая прохлада темного дара. И ощущение — неожиданное яркое и сильное чувство уверенности, надежды, одобрения. Словно кто-то невидимый погладил по голове, тихо шепча слова поддержки. «Ты даже не понимаешь, на что согласилась… Справедливость — не значит доброта и мягкость. Но ты сама сделала этот шаг. И я не могу его не оценить, моя маленькая жрица». Воображение? Правдоподобный сон?

Только, когда она проснулась, на постели лежала незнакомая одежда, на которой виднелась одна и та же нашивка — роза с черными шипами, а под ней вился девиз. Не так она думала его получить — а торжественно, совершив подвиг, из рук ректора или императора, перед восторженной толпой. Но этот дар был во сто крат ценнее. Древними рунами шарсара — явно с применением магии — было выписано «Всегда верная».

Пришедший наследник ничего не стал объяснять — чей это подарок и так было ясно. Древнее ритуальное одеяние иль-шаэссэ — боевых жриц Справедливости, его мечей. У отца тоже должно было быть такое… должно было бы. Если бы он был посвящен своему богу и принес ему клятву. Судя по тому, что в последнюю их встречу ошейник все ещё причинял ему боль — карри проявил свойственное ему упрямство, отказываясь идти на поклон. У всего есть цена… Что ж, она свою заплатит.

Одежда выглядела просто и строго, обладая какой-то неуловимой изысканностью. Мягкая теплая ткань не причиняла неудобства, брюки, сапоги с острыми мысками из кожи неизвестного существа, рубашка, пояс и длинный камзол, почти до колен, с разрезами по бокам для удобства ходьбы. Был ещё темный плащ с такой же эмблемой и девизом и серебряная брошь в виде двух переплетающихся, словно змеи, роз. Брошь она наколола на камзол, а плащ было решено оставить у наследника. Может быть, она тешила себя иллюзиями, но в эти дни с ал-шаэ было удивительно легко общаться. В мужчине не было ни высокомерия, ни надменности — даже если сначала казалось иначе. Он просто держал себя с таким достоинством, что вызывал неприкрытую робость. Властный, умный, знающий себе цену — он был словно закутан в кокон отстраненности. И только в последние иторы их занятий нет-нет да проскальзывали какие-то эмоции — но и их можно было отследить скорее по движению тела, выражению глаз, едва уловимым жестам. Извечное проклятье всех менталистов — низкий порог эмоций. Проклятье или дар — иначе они бы сошли с ума, не справившись с потоками чужих мыслей и чувств.

«Его ведут», — скользнула четкая сосредоточенная мысль, вырывая из воспоминаний.

«Его ведут», — скользнула четкая сосредоточенная мысль, вырывая из воспоминаний.

И правда — прямо напротив императорской ложи открылся портал, выпуская мрачную процессию. Сначала в него выскользнули два иршаса в боевом облачении, затем — ещё двое, ведущие скованного пленника в истинной форме, за ними замыкающий.

Из горла поневоле вырвалось шипение. Впрочем, оно потонуло в реве чужих глоток. Кио… сильный, смелый, всегда поддерживающий её Кио был таким раздавленным, что перехватило дыхание от боли. Безучастный, покорный, равнодушный к крикам, оскорблениям, брошенным из толпы камням. Магические цепи выпили все его силы, а рабский ошейник не давал пошевелиться. Швырнули. Ударили. Ублюдки! Рин сама не заметила, как оказалась в ипостаси иршассы. Мощный гибкий хвост нервно застучал по полу.

«Успокойтесь немедленно! Вы ставите под угрозы всю нашу затею. Я начинаю жалеть, что поверил вам. Вы ещё ребенок, а не беспристрастный судья. Как бы ни было больно, вы не имеете права позволить заподозрить вас в субъективности. И тем более своим поведением не должны поставить под сомнение вашу компетентность и силу. И так слишком многие после этого захотят до вас добраться»… — резкий мысленный окрик промчался холодным потоком, смывая злость и неуверенность. Все получится. Они справятся.