Змеиная Академия. Щит наследника. Часть 1

Чужая ладонь была прохладной и жесткой, с едва заметными мозолями от оружия ал-шаэ явно много тренировался. Какой бы ни был у него характер, что ж… теперь понятно, почему он все равно привлекает стольких женщин и девиц. И не только данной ему властью — золотисто-пепельный иршас обладал потрясающей аурой властности и харизмы. А ещё — рядом с ним было спокойно. Также спокойно, как и рядом с отцом. Да, дар Нильяр вызывал и долю страха, и оторопь, и опаску. Честно признаться, Рин видела, что многим он внушал ужас — и не безосновательно. Только ей вот почти не страшно. Страх есть, но он не тот — это страх того, что разочаруются в ней. Что она окажется очередной пустышкой, посредственностью с наследственным даром и амбициями. Смотришь на него и видишь — между ними пропасть. И лет, и опыта, и воспитания…

Ээээ, стой, дорогая. Куда-то не туда тебя песчаники уводят. Ты за него не замуж собралась, тебе вообще не до таких глупостей. Это все одиночество. И чужая уверенность в собственных силах, укутывающая пеленой.

Портал пролег недалеко — видимо, в личные апартаменты декана. Небольшой уютный кабинет с кофейного цвета шторами, большим диваном с накинутым на него меховым пледом. Из окна были видны стены Академии — значит, отдельный дом.

Мужчина отступил, оставаясь стоять у окна.

— Итак? — холодный интерес в змеиных глазах и ни проблеска эмоций. Как же трудно…

Так. Сцепила зубы, выбила из головы все глупости и вперед. Потому что ты не тряпка, не дурная кокетка и не дурочка. Потому что иначе…

— Да, мой ал-шаэ, — слова слетели с губ легко, — я бы хотела поговорить с вами о Киоране шэр Раон…

— Больше не шэр Раон. Первый советник императора отрёкся от сына, — государственного преступника, — по голосу было не понять, как мужчина сам к этому относится, он говорил как обычно — почти равнодушно, почти бесцветно, словно эмоций и вовсе не было. Зачем она решила ему довериться? Ведь знала же, что Нильяр славился тем, что никогда не оспаривал решения императора и не менял своих собственных… В душе, натянувшись, лопнула нить.

— Значит, приговор уже вынесен?

— Да. Киоран будет казнен через два дня. Его уже лишили магии, чтобы преступник в полной мере смог осознать тяжесть своего поступка.

Признаться честно — больше всего в этот момент захотелось впиться когтями в холеное высокомерное лицо и кричать-кричать-кричать… Рин сцепила зубы, чувствуя, как дрожат пальцы и чешутся клыки, прижатые к небу. Она не может себе этого позволить. Не теперь. Только от нее зависит жизнь её друга. Её брата. Половинки её души. Если ты не уберёг часть своей души — разве ты имеешь права все также свободно дышать и жить? Разве ты сможешь улыбаться и любить? А Лэйри… Вот же высокородный мерзавец. И она ещё несколько рий назад считала его привлекательным? С ним было спокойно? Забудьте, это было временное девичье скудоумие.

— Но ведь подобное обвинение и приговор неправомерны, мой принц, — она заставила себя выровнять дыхание и ответить. И что с того, что голос чуть хрипит?

— Вот как? — насмешка? Удивление?

— Подобного рода приговоры имеет права выносить только Верховный Судья Империи. Только Палач Императора… Но карри Илшиарден в отъезде… — она запнулась, но все же продолжила. Просто отступать некуда, мосты сожжены, а на трусость и осечку прав нет, — пусть я только ученица, но я в полной мере обладаю даром и это полностью подтверждено. Кроме того, я являюсь Верховной жрицей божества, который покровительствует справедливым решениям. Какими бы они ни были. Мой господин… — в зыбучий песок, так уж с головой, — умоляю вас, даруйте мне право, как вашему Палачу, как Жрице — вынести свой собственный приговор данэ Киорану!

* * *

Толпа гудела — она заполняла всю площадь Рионтэ, выливалась в переулки, теснясь. Казалось, на тебя смотрит жадное стоглавое чудовище. Жадное, злобное, жаждущее зрелища… И крови — все равно чьей. Рин поежилась — внутренне, кутаясь в длинный темный плащ, который её предоставил наследник. Сейчас она стояла за его охраной, которая укрывала чужих взглядов даже лучше, чем амулет рассеивания внимания, выданный ал-шаэ. С того момента, как она озвучила свою безумную просьбу, прошло два дня. Два дня изнурительных тренировок дара на грани потери сознания, два дня существования почти в полной изоляции в одном из закрытых объектов ИСБ. Ни один посторонний не должен был знать о том, что они задумали. Она по глупости даже не понимала сначала, в какую опасную игру ввязалась… Ярость ушла, и за крамольные мысли в адрес ал-шаэ Нильяра стало стыдно. Он приходил, когда мог, — и учил. Да, он не владел даром Судьи, но много раз наблюдал за тренировками и работой своего друга, поэтому такие советы были очень ценны.