Змеиная кожа

— Гад! — взорвался Денис. — Размазать гниду!.. Ничего… дождется! Только крыша его высокая зашатается — припомнят добрые люди…

— Наверное, совпадение, — предположила Надя.

Денис шумно погонял носом воздух.

— Прям — совпадение. Из вашей тусовки, профессор… Хороши у тебя знакомцы…

Он поковырял отбивную и агрессивно потребовал:

— Слей, что про него знаешь. Не сват же он тебе, не брат. Как под него подрыть, ходы есть?

Надя посмотрела на Дениса с состраданием.

— Если это тот, — сказала она. — Он безупречен… идеален.

— Так не бывает. Что-нибудь! Жена, дети, любовница… — Надя взяла солонку, но Денис раздраженно отобрал. — Оставь в покое посуду!

Надя послушно исполнила просьбу.

— Любовниц не знаю. Сын уехал в Америку, говорят. А жена… — Надя вспомнила про Капитолину Георгиевну и внутренне сжалась. — Лучше не соваться.

Денис покивал.

— Знаю, что лучше. Сволочь редкостная.

— Чем он провинился? — спросила Надя.

Денис махнул рукой.

— Чем… Мозги задурил хорошему человеку. У Валерия Ивановича компаньон. Умный мужик, но ведется на всякую оккультную фигню. А у этого… Константиныча… что-то вроде секты, лапшу вешают. Так нагрузил, что он все бабло, что было — вплоть до швейцарского счета, — из дела забрал, к Константинычу свалил, и с концами. И не наедешь на него. Крыша такая… лучше вслух не говорить, целей будешь.

— Да, — согласилась Надя. — Это похоже…

Ее осенило, что всегда казалось странным: все, кому покровительствовал Родион Константинович, становились его преданными рабами.

— Я бы не связывалась, — посоветовала она искренне.

С одной стороны, ее согрело, что люди из отрезанного прошлого, оказывается, добиваются успеха сейчас, — значит, есть шанс, что она оживет и расправит крылья. С другой стороны, она отдавала себе отчет, что ей комфортнее с Денисом, который не вторгается в ее внутренний мир, предоставляя себе, что было бы в окрестностях Родиона Константиновича, который виделся ей неутомимым подвижником, ломающим живые души под личное представление.

4. Валерий Иванович

Надя возвращалась из парфюмерного магазина, радостно владея в сумочке гостинцем, чтобы побаловать себя любимую. Она часто покупала духи, компенсируя ущерб от детских переживаний, когда Аллу считали взрослой и дарили ей взрослые игрушки, а Надю числили маленькой. Каждая покупка занимала Надю несколько дней, потом тянуло к новенькому. Она выливала на себя потоки пахучих жидкостей и находила удовольствие, духи одурманивали ее и давали настроению стабильность злого вдохновения, которое нравилась Наде. Она перешла грязную Нагорную улицу и заметила, что за ней вкрадчиво ползет тонированный "мерседес". Впав на мгновение в панический ступор, она приготовилась сорваться и бежать сломя голову, но дверца приоткрылась, и показался Валерий Иванович собственной персоной.

— Гуляешь? — спросил он.

Надя молчала, понимая необязательность ответа. Он похлопал ладонью по кожаному сиденью.

— Садись.

Надя послушно залезла в машину, и водитель плавно стартовал. "Мерседес" выбирался из промышленной зоны к проспекту. Надя откинулась на просторную спинку и покорно наслаждалась полетом, пока была возможность и не начались передряги, — а что начнутся, она не сомневалась. Не верилось, что кичливый нувориш явился с целью сделать ей приятное.

— Не спрашиваешь, куда едем? — спросил Валерий Иванович требовательно.

— Нет.

Она экономила слова, не вдаваясь в пространные толкования. Вместо комментариев достала из сумочки духи, свернула пробку и осторожно прыснула на руку. Валерий Иванович нахмурился.

— Фу, что такое? Убери.

Надя приложила руку к лицу и вдыхала аромат, отвергая догадки о внезапном событии. "Мерседес" затормозил у кирпичного здания, последовала команда вылезать, потом она шла за Валерием Ивановичем в подвал, по обшарпанной лестнице, нагибаясь под низкими бетонными притолоками, через вереницу дверей, водитель отстал, и Надя оказалась в просторном помещении из нескольких комнат. В первой, обитой гладким светлым деревом, стоял длинный стол с лавками, а в углу находились холодильник и горка с посудой. Следующая была обита и устлана коврами, уставлена мягкими креслами, диванами, резными шкафчиками, с которых свешивались хоботы кальянов. Оттуда вели куда-то двери, что-то журчало, пахло водой и хлоркой. Это была баня.

Валерий Иванович внушительно сдвинул брови, не допуская возражений, и скомандовал:

— Раздевайся.

Надя посмотрела на него с оттенком жалости. Наверху, на улице, в ресторанах, в квартирах, в мире бизнеса и деловых отношений, она боялась его, но сейчас он надувал щеки на ее собственной территории. Здесь она чувствовала себя как рыба в воде, хотя была в гостях, а он вторгался в чужое царство, где ему следовало не строить из себя предводителя, а поберечься. Она спокойно, не торопясь, разделась и прошла за ним в дальний кабинет.