Змеиная кожа

— И забудь дорогу, не обломится. Поняла или повторить?..

Надя, насмотревшаяся на повадки Денисовых друзей, поняла, что повторять не надо. Она рванулась вниз и выбежала из подъезда, глотая свежий воздух, словно вынырнула с глубины.

Вернувшись ни с чем, она осознала, что появились мечты о прошлом. О будущем она не думала, уверенная, что его не существует, но иногда ей мерещились сказки о бабушке, она воображала ее мифическим персонажем с волшебными приключениями, и это утешало, потому что общий фон был безрадостный.

Случилась встреча, которая отвлекла ее от навязчивых мыслей. Как-то раздался звонок в дверь. Денис настаивал, чтобы Надя не открывала, но она посмотрела в глазок, увидела облик, показавшийся ей странно приличным, и, не раздумывая, открыла. На площадке стоял длинный человек, с худым лицом, непородистым крестьянским носом и живыми глазами.

— Здравствуйте, — сказал он вежливо и заискивающе. — А Денис… дома?

— Нет, — сказала Надя, гадая, что пришельца, который явился из почти забытого ею круга, связывает с Денисом.

— Простите, а когда его можно застать?

— Проходите, — сказала заинтригованная Надя, забыв инструкции и запреты. — Если что надо, мне передайте.

— Спасибо, — человек образовался приглашению. Скоро они сидели за столом, Надя угощала незнакомца кексом, который он ел скованно, с церемонностью голодного. Она узнала, что зовут его Сергей и что он учился с Денисом в одном классе и каким-то чудом узнал адрес съемной квартиры.

— Я передам, — пообещала Надя, не сомневаясь, что речь идет о денежной просьбе. — В чем, собственно, дело?

Она понимала, что дальнему приятелю детства не светило ни копейки, — слишком многие просили, дня не проходило, чтобы кто-нибудь из старых связей не клянчил или не требовал денег.

— Хотел узнать, — Сергей сглотнул. — Может, у него работа какая-нибудь есть?

Надя вспомнила, как Денис с друзьями вчера пили допоздна и обсуждали текущие дела, сопоставила с образом визитера, обрела дар речи и спросила:

— Ты что, обалдел? Знаешь, чем он занимается?

Сергей виновато кивнул, собрался и горячо возразил:

— А что делать? Я не знаю, куда идти. Зарплату не платят, блата нет. Другу повезло, он охранником устроился в банк. Но у него родственник какой-то…

— Ты кто по профессии? — спросила Надя со вздохом.

Сергей забормотал что-то о музыкальной школе, что он аккомпанировал кому-то, чье имя Наде ни о чем не говорило, но теперь…

— Неужели, — удивилась она, — в кабаке нельзя устроиться? Вроде ж востребовано?

Сергей горько покачал головой и усмехнулся:

— Не представляешь, какая очередь. С автоматами встречают. Таких, как я, в три раза больше, чем кабаков. Наплодили лишних людей…

— Передам, — пообещала Надя и убедительно попросила: — Но о Денисовой работе забудь. Специфики не знаешь… тебя первого завалят. Они по ниточке ходят, а уж ты…

— И ладно, — сказал Сергей в сердцах. — Так мне и надо, дураку. Семьи нет, никто не заплачет. Вырос уродом, не умею ничего… музыка! Кому сейчас музыка нужна?

Проводив его, Надя задумалась. Первый раз за долгое время она думала о чем-то в настоящем времени. Она не передала Денису Сергееву просьбу, а сказала, что тот заезжал, что у нее чудесная идея, она хочет стать певицей — ведь с успехом поют убогие и безголосые — и что, раз удачно складывается, ей нужны деньги для занятий музыкой. Денис посмотрел скептически, о чем-то подумал, но не озвучил мысль — и возражать не стал.

Теперь по два раза в неделю Надя ездила на другой конец города, к Сергею, в Кунцево, окуналась в атмосферу нормальности — или того, что от нее осталось, — садилась за пианино, вспоминала нехитрые навыки или требовала, чтобы Сергей играл. Когда она слушала музыку или разговаривала с ним, становилось легко на душе и возникала иллюзия, что все со временем наладится. Потом она возвращалась на Нагорную, иллюзия пропадала, и делалось тяжелее, чем раньше. Надя несколько раз думала отказаться, но понимала, что визиты поддерживают ее.

Денис косился, хмурился, но один раз удивил. Вечером, когда она возилась у плиты со сковородкой, он неожиданно притянул ее и буркнул:

— Ты молодец. Я думал, на сторону наладилась… А ты все-таки настоящая.

— В смысле? — не поняла Надя.

— Я думал, ты к Сереге таскаешься — хвост трубой и налево. Мужики вон своих лохушек постоянно по помойкам ловят. А ты такая — и ничего… не изменяешь.

— Изменять? — изумилась Надя. — Зачем?

Она занесла в память, что за ней следят, но поскольку в ее жизни не было ценимой интимности, не было сокровенного, то и нечего было хранить в тайне. Только обескураживала постановка вопроса. Чтобы изменять, надо было что-то чувствовать, что-то хотеть — а у нее не было ни побуждений, ни эмоций, тяжелый сон продолжался.

— Просто я несуществующая… — проговорила она негромко, и Денис встрепенулся:

— Типун тебе!.. Не мели ерунды! — он разволновался так, что руки задрожали. — Не тебе говорить. Это я несуществующий. Временно существую, в долг. Не сегодня завтра… — он вздохнул, помолчал и проговорил ноюще: — Место приглядел… на кладбище… Ходить-то будешь ко мне, а?