Змеиный Зуб

– Да, ты права. Надо пройти незаметно.

– Может, всё-таки в Летний замок? – жалобно спросила Эпонея.

– Чтобы точно доставить все возможные проблемы Беласку? Подумай сама: если они взяли Брендам, сейчас они держат замок под полным контролем. Твой отец наверняка отрицает, что ты здесь. И тут мы к нему заявимся!

– А вдруг они будут его пытать?…

– Беласка? Да он сам их запытает своими речами, – отшутилась Валь. Однако ей стало не по себе. Больше всего ей сейчас хотелось оказаться у северных ворот и идти к башне. Медленно, но верно, зная, что она стоит там, цела и невредима.

А на улицах как нарочно ни души. Не затеряться в толпе, не примкнуть к какой-нибудь сутолоке.

Когда они завидели двух солдат из морской стражи в золотых плащах, то сразу же отпрянули от окна. И снова пересели на софу. Пока камин ещё грел, не было смысла искать счастья снаружи.

Их обеих сморило снова. И только возобновившийся грохот пальбы и крики разбудили их. На сей раз совсем близко.

Эпонея осталась сидеть, а Валь, напротив, подбежала к окну и пыталась рассмотреть хоть что-то сквозь щели ставен. Вот отбегает к югу, отстреливаясь, дюжина наёмников. Мглистое утро поглощает их одного за другим.

Потеплело. Поодаль грянула целая канонада.

Контрнаступление?

– Что там?

– Ничего не разобрать, – пробормотала Валь. – Но враги будто отходят к центру. Значит, ворота за нами?

– Мы же не пойдём туда? – испуганно пролепетала Эпонея.

Не отвечая ей, Валь отперла гостиную и вышла в прохладу холла. А затем, едва приоткрыв дверь, попыталась рассмотреть, что происходит на опустевшей улице. Ничего, кроме нескольких тел головорезов в чёрном и пары брендамцев. Одинокий тарпан, шарахаясь, крутился рядом с одним из них. Его шкура вздрагивала при каждом отдалённом залпе орудий.

Валь подобрала подол и приоткрыла дверь. Сам Рендр спрятал их на этой улице! Отсюда до ворот – рукой подать. И этот конь. И эта мгла.

Если потеплело, это значит, рокочут подземные вулканы Дола, и скоро змеи придут им на помощь!

А сейчас им поможет этот мелкий взъерошенный скакун.

Завидев Вальпургу, он бросился было наутёк, но споткнулся о тела под своими ногами. И она настигла его, схватила за поводья, говоря ему беспорядочно то «но-но», то «тпру!». Удержать испуганного тарпана было нелегко, и без того ноющие мышцы напряглись сквозь боль, но зверь и сам ослабил сопротивление, когда понял, что над ухом больше не стреляют.

Валь обернулась, чтобы позвать сестру, но та уже оказалась рядом. Она подобрала револьвер с тела одного из мятежников. И, хоть она вся тряслась, в глазах её была мрачная решимость.

Всё-таки она была тоже Видира, и не скрыть это было ни помадой, ни кудрями!

– Садись, – кивнула ей Валь, и Эпонея взобралась в седло. Валь решила сперва повести тарпана в поводу; это уняло бы его панику хотя бы частично. Они быстро зашагали вверх по улице, молясь, чтобы никакой резкий звук не испугал скакуна.

Почему они так быстро отступили на юг? Свои ли выиграли схватку за ворота?

Когда улица завернула к выезду из Брендама, стало приблизительно ясно, что случилось. Дым уже сошёл, оставался лишь туман, и в тумане этом бледнели руины обрушенной стены и арки. Крошево камней, дощатых построек и мёртвые тела покрывали землю. Здесь не было чего-то, за что можно было бы сражаться – ни укреплений, ни обзора; всё уничтожили ночной обстрел и пожар. Квартал запустел, из него убежали в предместья почти все мирные жители, а кто не убежал – те затаились.

Тарпан вздрагивал, кося глазом на покойников, а Валь и Эпонея просто не всматривались в них. Наконец Валь решилась и потянула поводья за собой.

– Мы пройдём, – сказала она тихо и самой себе, и коню. И в молчании этого решения они полезли на обломки, выбирая дорогу меж зубцов разбитой стены. Один из осколков отчётливо сохранил морду морского змея, оскаленного Аспида, что до этого стерёг северные ворота.

«Можно разбить камень, убить змею, подчинить человека. Но покорить Змеиный Зуб нельзя», – думала Валь с мрачным удовлетворением. И думы эти отвлекали её от волнения о том, что случилось дома.

Они прошли по гребню руин и практически сошли обратно на землю, на родную дорогу к башне, когда на них наставили ружья двое морских стражей. Они, видимо, несли дозор с внешней стороны стены. В их глазах, едва заметных из-под шлемов с плавниками, блестела лихорадочная тревога.

– Стой, кто идёт?! – рявкнул один из них.

Валь остолбенела. Но в груди её разгорелся жар ярости.

Ей надо домой, к Сепхинору! Зашуганные гвардейцы пускай попытаются испугать своим видом кого-нибудь ещё!

– Свои, – огрызнулась она. – Я везу домой свою больную сестру! Имейте совесть и прицельтесь во врага, а не в нас!

Это подействовало. Пожалуй, кто угодно предпочёл бы пропустить столь благородную и одновременно яростную женщину. Которой даже в голову не пришло, что морская стража нынче может сражаться на стороне неприятеля, не снимая своей формы.

Солдаты подобрались и посторонились. И Валь наконец ступила на путь домой. Тарпан, мелко семеня мимо вооружённых людей, едва не наскочил на неё сзади.