«Знаю человека во Христе...»: жизнь и служение старца Софрония, исихаста и богослова

Я верю, что основание и существование монастыря честного Иоанна Крестителя является благоволением Божиим. Ваша обитель — исповедание Православия и проповедь подвижнического духа нашей Церкви; свидетельство Истины, которая пребывает в Церкви. Я верю, что каждая святая обитель, вдохновляемая и направляемая духом традиции, и каждый монах, умерший для мира и воспринявший жизнь предшествующих веков (жизнь святого Предания), — суть наибольшее свидетельство, противостоящее духу обмирщения, охватившему Церковь. Осмелюсь сказать, что существование даже и одного такого монастыря уже вселяет живую надежду, что Церковь жива, как живо и Православие. Возможно, это несколько дерзновенное утверждение, но и настолько же истинно. Обитель несет миру евангельскую истину в ее подлинном измерении. Полагаю также, что современный мир нуждается не столько в знатоках сочинений отцов Церкви, сколько в людях со святоотеческим мышлением.

В Вашей обители я встретил, как и в прошлый раз, апостольскую простоту, евангельское смирение, святоотеческую жизнь. Братья принимают всех приходящих с чистой любовью и неподдельным интересом. Это свидетельствует о многом — что любовь воплотилась.

Я помню ваши наставления и стремлюсь следовать им. Я желаю своего спасения. Желаю предвкушения вечной жизни, "будущего блаженства". Умоляю Вас, отче, молитесь за меня, дабы удостоиться мне милости Божией. Безмерное милосердие Его да просветит душу мою и приведет ее к Божественной любви.

Благословите, чтобы умер во мне ветхий человек и жил во мне Христос.

От Владыки Вам благословение и поклон.

С глубочайшим почтением,

архимандрит Иерофей Влахос".

* * *

"Эдесса, 18 июля 1978 г.

Возлюбленный брат во Христе отец Кирилл, благословите.

Всего несколько дней назад я возвратился в Эдессу и чувствую необходимость выразить настоящим письмом свою теплую благодарность за разносторонне проявленную ко мне любовь и неподдельный искренний интерес, который, я верю, является выражением живого общения в этом "сокровенном" Теле Христовом. Ибо только тот, кто живет в Теле Христовом, понимает в Святом Духе других людей как членов Тела и "закалается на всяк день" любви ради и пользы.

И в этот раз, как и в предыдущий, в Вашей обители я почувствовал в себе благую перемену, которую невозможно выразить в одном письме. Молюсь только, чтобы она пребыла в моей душе, и сия перемена преложилась бы во благо, дабы некогда и я удостоился того, чтобы вообразился во мне Христос Духом Святым. Присутствие старца, носителя Предания, "непрестанные уста" живительной молитвы монастыря, любовь братьев вашей святой обители — все это способствует выживанию Православия.

Я пишу кратко, чтобы не показаться излишне восторженным и чтобы моя искренность не была принята за лесть.

Прошу прощения за неудобства, которые я вам причинил, и тепло благодарю за гостеприимство и неподдельную любовь и прошу молиться обо мне пред Господом.

Я написал старцу, но и Вы передавайте ему от меня мое глубокое почтение, а также мою любовь всей братии и просьбу молиться обо мне.

С глубочайшей любовью во Христе

архимандрит Иерофей Влахос".

* * *

"Эдесса, 18 июля 1978 г.

Возлюбленный брат во Христе отец Зосима, благослови.

Я называю тебя братом и ощущаю глубокую близость с тобой. Не отдавая себе отчет в этом, я тебя ощущаю как брата сей святой обители!

Хотя я написал уже старцу и отцу Кириллу, все же почел своим долгом написать письмо также и тебе, ибо обеспокоил и стеснил тебя больше других. Благодарю тебя за проявленное ко мне участие. Я многажды познал, что ты делаешь сие от большой любви, которая, преуспевая, все теснее соединяется с самопожертвованием. Я убеждался, как ты, часто жертвуя сладчайшими часами уединения и молитвы в келий, посвящал их долгой беседе со мной о Христе. И все это ради единого брата.

Прошу у тебя прощения и благодарю за твою любовь. Сердце мое, брате, слишком холодно и бесплодно, чтобы найти подходящие слова и выразить мою благодарность. Верю, однако, что ты оценишь даже само простое желание выразить благодарность.

Пребывание в вашем монастыре в очередной раз было мне в величайшее благо. Ты говорил мне, что наши беседы не были такими же благотворными, как в прошлый раз, ибо тогда мы были более откровенны. Однако произошло как раз обратное. Я получил много полезного, хотя и не желал этого показывать. То, что я сейчас пишу, не просто вежливые слова и следование хорошим манерам, ибо, к счастью, в этом смысле я — грек.