«Знаю человека во Христе...»: жизнь и служение старца Софрония, исихаста и богослова

Молись обо мне. Попроси и других братьев молиться пред Господом о моем преуспеянии. Я хочу стать не просто хорошим человеком, без своенравия и т. д., но человеком Господа. Я хочу перестать жить как индивид, как личность. Хочу умертвить свою волю ради воли Богочеловека Иисуса. Теперь я уже ясно понимаю, что полезнее всего для меня безмолвие во всем глубоком его значении. Однако разные заботы, в том числе и церковные, скорее препятствуют мне в этом, чем помогают. Конечно, не в них причина, а во мне самом… Я считаю вас счастливыми, ибо вы обрели старца и избрали лучшую участь. Но я не жалуюсь, ибо и для меня Господь через "ясное указание" открыл старца. Атмосфера монастыря и пустыни умиляет и приносит мне пользу.

Мирские заботы и церковное служение не помогают мне в плаче, а безмолвие пустыни и дух святой обители, как я верю, есть подходящее место для того, чтобы я почувствовал свою пустоту и возрыдал о ней. Кажется, нужны мне реки Вавилонские, чтобы при реках Вавилона, там сидели мы и плакали, когда вспоминали о Сионе[583]. Взаправду на реках приходит воспоминание о небесном Сионе. Я убедился в этом в вашем монастыре, особенно когда погрузился в поток Божественной благодати во время Божественной литургии.

Молись обо мне, отец Зосима.

С глубоким братолюбием

архимандрит Иерофей Влахос".

* * *

В том году я встретил в монастыре некую женщину филолога, которая только что закончила обучение в аспирантуре и собиралась возвращаться в Грецию. Она рассказала мне о том, как она встретила старца и какую пользу получила от его учения, его личности и его советов, изменивших ее взгляды на Церковь.

Я передаю немногое из рассказанного ею, чтобы показать, как старец по-отечески окормлял паломников святой обители. К каждому он имел особый подход и относился к человеку как к личности. Те, кто был к нему предрасположен, получили от общения с ним великую пользу. Всегда, во всех случаях сей мудрый о Господе муж и великий старец отдавал всего себя без остатка, с самопожертвованием.

Свидетелями подобных случаев были многие люди со всех концов земли: клирики, монахи, ученые и простые люди, студенты и школьники, семейные люди и дети, единоверцы и иноверцы, сведущие в духовных вопросах, опытные в духовной жизни и начинающие или даже атеисты, святогорцы и миряне.

Все уезжали от старца, получив пользу. Они принимали его слово и следовали ему во спасение как в семейной, так и в монашеской жизни. Многие возродились духовно и многие иноверцы обратились в Православие и обрели истинное знание о Боге, ибо старец был настоящим богословом и духовником.

Я приведу самые яркие, выразительные и очень показательные воспоминания. Сотни и тысячи людей могли бы поделиться подобными воспоминаниями о встрече с приснопамятным великим старцем.

"Мы прибыли в Великий четверг в храм Всех святых, когда старец Софроний читал первое Страстное Евангелие. Войдя в храм, я увидела почтенного, убеленного сединами батюшку, чей библейский образ сразу приковал к себе мое внимание. Я застыла на месте и не могла сделать ни шагу. Старец читал Евангелие медленно, отчетливо и со смыслом. Никто даже не шевелился. Эта картина глубоко врезалась в мою память.

На утренней трапезе старец через одну сестру подозвал меня к себе. "Ну что, есть у нас такие греки?" — сказал он, с сияющим, подобно солнцу, лицом и улыбаясь. Я не смогла вымолвить ни слова и только смотрела на него, а он внимательно смотрел на меня.

Мы пошли со старцем в его кабинет, где он сначала помолился с воздетыми к небу руками, затем сел и, улыбаясь, смотрел на меня. Мне не понадобилось ничего ему открывать. Он знал все!!! Старец начал напутствовать меня.

Я стала часто посещать старца в Эссексе. Во время одного из таких визитов я рассказала старцу, что иногда чувствую сильную тяжесть в груди, как будто на нее давит вся земля. Старец объяснил мне, что это происходит оттого, что Англия — не православная страна и в городе, где я живу, никто вокруг меня не молится. В Греции же, наоборот, звонят колокола, совершаются литургии, люди молятся, и такая обстановка, такое окружение очень помогают молитве. Молитва же раздражает диавола, вызывает его вражеские нападения и искушения.

Часто старец говорил мне: "Вы — часть нашей семьи". И, так как места не хватало, я жила на чердаке, над келиями сестер. Много раз, когда он встречал меня на улице, на дорожке, которая вела к его дому, он спрашивал: "Где Вы живете? В Небограде[584]? Знаете, а рядом тут Святая Гора". И показывал посохом на свой домик.

Как-то раз мы встретились с ним рядом с братским корпусом, и он взял меня с собой на прогулку. Я говорила ему, насколько я неразумна, что живу мирской жизнью, в то время как братия обители живут как ангелы. В ответ старец указал на отцов, находившихся неподалеку и пошутил: "Это они ‘неразумныеʻ. Однако Вы всех их любите. Вы тоже хотите стать ‘неразумнойʻ?" И громко засмеялся.