Знак Вопроса 1998 № 02

Читая этот платоновский пересказ лидийского мифа, невольно задаешься вопросом: зачем нужен перстень-невидимка, и если главным орудием честолюбивого Гига стала неверная жена, для которой невидимость любовника, понятно, не ценность, а бремя? Объясняется настоящий парадокс довольно просто. У Платона срослись два лидийских мифа, объединенные именем Гиг. Среди легендарных царей Лидии было несколько Гигов (их иногда отождествляют с библейскими Гогом и Магогом). В остатках лидийских преданий упоминаются не менее четырех Гигов. И это обстоятельство лишний раз подтверждает справедливость нашего предположения, что рефаимское слово «огиг» представляет собой титул, а не имя и одновременно хорошо объясняет путаницу персонажей у Платона. Геродот в своей «Истории» гораздо подробнее, чем Платон, рассказывает второй миф о неверной жене, рассказывает без всяких прикрас, не поминая землетрясение, расселину, перстень.

Поэтому, оставив в стороне любовно-авантюрную половину платоновского мифа о Гиге, обратимся к более интересной для нас — первой. Самое главное, в этой части есть почти все необходимое, чтобы считать ее местным вариантом «потопной» легенды. Землетрясение, провал, дождь, великан с перстнем-невидимкой (примета загробного мира) — недвусмысленно указывает, куда, видимо, поначалу клонил рассказчик мифа. Практически не хватает только собственно потопа, чтобы довершить картину. И судя по некоторым приметам, потоп там действительно был, не в Лидии, разумеется, а в лидийском мифе. Память о нем — крупнейшее озеро Лидии. Так и называемое в честь царя или, лучше сказать, царей — Гигейским.

Можно даже довольно определенно говорить о местоположении близ озера той расселины, в которую спускался Гиг. Вариантов — два. Первый: она могла быть могилой под тамошним курганом, описание которого осталось у Геродота. Историк сообщал, что «есть в Лидии одно сооружение, далеко превосходящее величиной все другие (помимо построек египтян и вавилонян)… Его основание состоит из огромных плит, остальная же часть памятника — земляной курган… К кургану примыкает большое озеро, которое, по словам лидийцев, никогда не высыхает. Называется оно Гигейским». Другой вариант: подобно сирийскому святилищу Астарты в Кадеше и афинскому храму Геры Олимпийской, расселина в Лидии могла находиться под основанием храма, посвященного нимфе озера, которую лидийцы «очень почитали и святилище ее было великой святыней».

Впрочем, определение местоположения расселины — не самое главное в истории Гигейского озера. Гораздо важнее, что с ним, видимо, связывался миф о происхождении племени лидийцев (а это очень характерная примета, потому что миф о потопе в существе своем этногенетичен, т. е. прежде всего посвящен возникновению последней племенной генерации). На такое предположение наводит то обстоятельство, что Гомер, поминая лидийцев среди защитников Трои, обронил в их адрес короткий и выразительный эпитет — «Гигейского озера дети».

Таким образом, сложив по крупицам то, что осталось у древних писателей из давно погибшей лидийской мифологии относительно Гигейского озера и его те-зок-царей, остается констатировать, что лидийцы не были исключением в ряду других народов и имели свое, хоть и не оригинальное, предание о потопе. А фонетика имени его героя Гига, мало чем отличающаяся от фонетики имени его греческого коллеги Огига, уже ранее возведенная через Мамбрийский дуб Огиг к имени рефаимского царя Ога, прямо указывает первоисточник лидийской версии легенды — Палестину.

Гавайи. Правильность нашего предположения относительно принадлежности названных лидийских мифов к преданию о потопе подтверждает мифология гавайцев. Дело в том, что в гавайских легендах сохранился аналог Гигейского озера лидийцев, носивший очень похожее название — Кагинарейское море — в данном случае, безусловно, принадлежавший к своду «потопной» мифологии. Когда один миссионер на Гавайях в начале XIX века взялся знакомить туземцев с Библией и рассказал им про потоп, то те ответили ему своей аналогичной историей: «Они говорили мне со слов своих стариков, что вся земля была некогда залита морем, за исключением одного небольшого пика на вершине Мауна-Кеа, где спаслись два человека от всеобщей гибели, что они до тех пор не слыхали ничего о ковчеге или Ное и что потоп они привыкли называть kai а Kahinarii, т. е. Кагинарейским морем».

Колумбия. От легенд Гигейского озера лидийцев и Кагинарейского моря гавайцев мало чем отличается колумбийский миф о происхождении индейцев чибча-муисков. По этому преданию, некогда из легендарного озера Игуаке вышли мать с сыном (как Лот с дочерьми), произвели на свет многочисленное потомство, давшее начало племени чибча, а потом вновь ушли на дно озера Игуаке.