А ливень, Не уставая, Обхаживал темный мир, Сгустившийся за окошком. И версты – Через овраг – Закручивались как петли, Завязывая трактир. И села в оврагах мокли, Как в плещущих ковшах. А псы под крыльцо забились. И в воздухе пепел плыл. Чешуйки огней погасли. В бревенчатых кораблях Похрапывали уральцы, Набравшись медвежьих сил, Среди сундуков и крынок, С берданками в головах. Похрапывали уральцы, Грудастые кержаки. Мохнатые рты сосали Смолистую благодать. А темень перетряхала Кондовые сундуки, Узорчатые укладки, Задвинутые под кровать. Каемчатые шали. Оленьи пимы. Платок С крестами. Паневы. Кики И бисерная объярь. И библия в темной коже, – Узоры гусиных строк В отметках отцов и дедов, – Семейный календарь. Настоянное в столетьях, Бродило еще вино Хлыстовских богородиц, Юродивых и христов. Еще по ночам радели. Еще не так давно Вертелись и выкликали Радельники из хлыстов. И ливень шумел в окошко Стодавнею темнотой. Матрос был один. И сёла, Пригорбившись за окном, Шептали сидельцу в уши, Водили его рукой, Когда он полез под стойку За спрятанным топором.