Знак Зевса

Молоденькая флейтистка неожиданно выскользнула из его объятий и подскочила… к Кресфонту, пожилому летописцу, продолжавшему неприметно сидеть за своим столиком, запечатлевая для истории уходящую царскую ночь. В торге он, понятно, не участвовал – не было средств, и возраст не позволял, – но временами он громко возмущался, искренне негодуя, что мужчине за любовь приходится платить. Дафния под общий смех, ласкаясь и прижимаясь к нему, приставала к Кресфонту, обещая неземные ласки в обмен на его выкуп. Летописец, достаточно пьяный от усердия в сражении с полным кувшином вина, продолжал упорствовать, с серьёзным видом отвергая ее просьбы купить её любовь.

Неожиданно девушка опустилась перед ним на колени, умоляя любить ее бесплатно, обнимала ноги и делала вид, что рыдает от обиды, отвергаемая. Неожиданное развлечение привлекло внимание остальных гостей, все здорово развеселились и затребовали от Антипатра продолжить торг за прекрасную Дафнию, но уже с участием Кресфонта. Авлетрида, оставаясь рядом с летописцем, запела под аккомпанемент подруг, ласкалась к нему и танцевала, своим видом призывая к эротическим играм.

Смех вокруг разгорался, а усилия авлетриды не остались безрезультатными: Кресфонт наконец возбудился на шутку. Он бросился к Антипатру, требуя, чтобы торг за Дафнию продолжился, так как он хочет купить любовь флейтистки, вкусить счастья. Но Антипатр оставил победу за Атталом, несмотря на то что Кресфонт потом громко возмущался под смех присутствующих.

Филиппа эта картина развеселила. Он забыл обо всём, никуда не торопился. К тому же авлетриды заиграли мелодию, и Дафния примкнула к своим подругам. Гибкие тела в прозрачных накидках соблазнительно раскачивались в такт, зажигая и без того разгорячённых мужчин. Одурманивающий аромат благовоний, какими авлетриды были умащены, вместе с чадящими запахами горящих факелов и, конечно же, количеством выпитого вина, затмевали разум. Издаваемые в танце сладострастные звуки, призывные движения флейтисток неизменно вызывали у мужчин эротическое настроение. Ловко балансируя руками, девушки вставали на кончики пальцев ног, слегка приседали, словно птицы в любовных играх, обнажали грудь, призывно поглядывая на почти обезумевших гостей. Музыка становилась громче и резче, движения девушек обострялись, и в тот момент авлетриды неуловимыми движениями сбросили одежды полностью…

Надо ли говорить, сколько восторга вызвало это невинное танцевальное представление! Вместе с гостями радовался зрелищу и царь. По его лицу было видно, что Дафния ему нравилась, она выделялась из всех подруг изяществом движений и свежестью необыкновенно гибкого тела, природой уготованного для порочной любви. Наблюдавший за царем Аттал запросил у симпосиарха слова:

– Я осмелюсь предложить нашему царю и другу Филиппу ещё один подарок от меня.

Филипп улыбнулся, не понимая, к чему клонит Аттал. А тот продолжал:

– Филипп, прими от меня в дар красавицу Дафнию! Пусть она подарит тебе свою необыкновенную любовь!

Его слова прозвучали для Филиппа неожиданно, да и для его друзей тоже. Аттал всегда отличался неординарными поступками, за что ему везло в бою. И сейчас – такое! Но по лицу Филиппа было видно, что неожиданным подарком он доволен. Собирался ли воспользоваться – другое дело! Улыбка не сходила с его лица, он понимал, что слова Аттала можно обратить в шутку – ведь в спальне его ожидает молодая супруга. Но Филипп принял условия дружеской игры, поблагодарил Аттала. Под аплодисменты и веселые выкрики гостей Дафния упорхнула из круга подруг, подскочила к царю, прильнула трепещущим телом. Кровь у Филиппа взбунтовалась, хмель ударил в голову. Он обнял авлетриду и жадно впился губами в ее пухлые розовые губы. Раздался одобрительный гул голосов, смех и аплодисменты. Филипп, не устояв перед соблазном продолжить веселую игру, в обнимку с Дафнией покинул зал.

Гости сделали вид, что не заметили исчезновения царя, и чтобы занять их внимание, Сфенипп объявил начало каллипиги – другого интересного занятия для мужчин. Это был выбор первой красавицы среди авлетрид. Такие состязания в красоте проводились в Греции довольно часто, когда на мужских пирушках присутствовали авлетриды или гетеры, непременные участники дружеских застолий. Название конкурс получил от «Каллипига», или «Прекраснозадая» – одно из многочисленных имён богини Афродиты, покровительницы продажных женщин свободной любви. Конкурс обычно проводился в конце пира, когда приглашённые женщины уже выполнили свою артистическую часть программы, а мужчины достаточно погрузились в хмель. Именно тогда наступала ответственная пора выбора самой красивой женщины, которой вручались подарки от восхищённых зрителей, ценителей женской красоты.