Знак Зевса

Наёмники умолкли, некоторые засмеялись, кто-то захлопал в ладоши. Воспользовавшись замешательством, Филипп прекратил занятия и, как был обнажённый, снова прошёл сквозь толпу к водоёму, куда бросился с головой. Плавал долго, шумно расплескивая вокруг брызги. Нырял, пребывая в глубине значительное время, потом появлялся на поверхности, вскрикивая от восторга, вызывая одобрение у воинов. Они снова любили македонского царя. Заметив, что большинство наёмников успокоились и по одному стали расходиться, царь вышел из воды. Никто не догадывался, насколько устрашен был Филипп в тот момент.

Вернувшись во дворец, царь со смехом рассказывал Антипатру, как ловко он провёл бунтовщиков. Но велел выявить зачинщиков и всех убить – тайно…

Глава 16. Золото

Дорога на Пангей

Македонское войско во главе с Филиппом пересекло горный кряж, откуда начиналась покрытая непроходимыми лесами область Орбелия – гиблое место, изрезанное глубокими ущельями и каменными россыпями на крутых склонах. По пути попадались небольшие поселения, судя по ещё тёплым очагам и остаткам свежей еды, только что оставленные жителями. Так было, пока царь не приказал собрать в большом количестве собак, обученных охоте в горах, и выпустить на поиски местных жителей. Воинам объявили, что начинается настоящая охота на орбелийцев, поскольку они – варвары, годные лишь для обращения в рабов. Наученные искать дикого зверя, собаки легко отыскивали людей – совсем не воинов, а обычных пастухов и охотников. Их находили в потайных пещерах и лесных дебрях, связывали попарно и отправляли в Македонию для использования в рудоносных копях.

Пока шли по враждебной территории, царь приказал не разорять поселения и не отбирать лишнего продовольствия, а, наоборот, принимать меры от разграбления, оставляя свою охрану, наказывать мародёров. «Не стоит уничтожать того, чем можем сами воспользоваться при возвращении в Македонию», – говорил Филипп. Не разрешал он сразу употреблять обнаруженное в хранилищах вино и еду; предлагал давать его вначале пленным, чтобы убедиться, что не отравлено. Так поступали и с водой из колодцев. Филипп не рисковал воинами, запрещая передвижение по чужой территории ночами, за исключением случаев нападения на неприятеля врасплох. Когда македоняне проходили незнакомыми дорогами, царь предлагал командирам находить пастухов, узнавая от них верный путь войску. Причём узнавать сразу от нескольких пленных, чтобы перепроверить сказанное ими. Нередко Филипп лично расспрашивал пленного, когда нужно, через переводчика, не доверяя никому. Иногда применял допрос с пристрастием, хотя и в таком случае не предполагал верить пленным, заодно перебежчикам, считая всех изменниками своего отечества. Но он доверился пастуху, человеку огромного роста с колтуном на голове от ветра, пота и грязи, одетому в козью шкуру. Пастух согласился указать короткий путь к Пангею за две золотые монеты.

Шли за ним следом нехожеными тропами, рядом с опасностями – по неосторожности можно было упасть в пропасть или оказаться погребёнными каменной осыпью. Когда встречались фракийские поселения, жители которого оказывали сопротивление, Филипп не упускал случая оттачивать боевое мастерство воинов, разрешал применять насилие. Лагерь для отдыха разрешал устраивать на возвышенной и не доступной для врага местности, организовав со всех сторон бдительную охрану. Своих воинов предупреждал, чтобы они не разбегались, если будет объявлена тревога, а, наоборот, устремлялись в сторону шума, крепко держа оружие в руках. Так царь в этом неожиданном походе реализовывал науку воевать с врагом, побеждая.

Ежедневно Филипп отправлял в Пеллу гонца с письмом к жене, кратко рассказывая о своих успехах, но обязательно спрашивал о здоровье, сообщал, что скучает и любит свою Олимпию.

Как и предполагал Филипп, появление македонян в Пангейской местности оказалось совершенной неожиданностью не только для аборигенов, но и для Афин, Спарты и Фракии. К тому же войско Филиппа не встретило значимого сопротивления, поскольку греческие поселенцы увидели в Македонии защитника их интересов в противостоянии с фракийцами. Из Кренида, колонии фасосских греков, прислали делегатов с просьбой избавить от одрисского царя Керсоблепта, который обложил непосильной данью золотом. Взамен обещали признать Македонию союзником Кренида. Такой удобный повод Филипп упустить не мог: он немедленно выступил против отряда Керсоблепта. Нападение оказалось для фракийцев столь неожиданным, что они бежали за реку Нест, предоставив Македонии впредь распоряжаться плодородной долиной до Неста вместе с Кренидом.