Знаки ночи

А еще непонятно мне, чем Николай такую барышню приворожил. Ведь она и вправду его любит, это уж можете мне поверить. Мне тогда и невдомек было, что Людмила, наведавшись ко мне в гости, здорово собой рисковала. Я про это уже наутро узнал, когда Дарья Семеновна меня у колодца прихватила и достаточно агрессивно объяснила, что если еще хоть раз кто-то гнезда гадючьего, к которому моя ночная гостья относится, к ним в деревню пожалует, то живым отсюда не уйдет. Она, мол, свою подружку сердешную Власию им не забыла и не забудет.

Кто такая Власия, так и осталось для меня неизвестным, но по лицу старой ведьмы было понятно, что дело нешуточное.

А ведь Людмила про эту нелюбовь к ней и ее товаркам знала. И все равно сделала то, о чем ее попросил Николай. Ну не ко мне же она вдруг страстью воспылала, верно?

В общем, странные у меня с отделом «15-К» отношения. Противоречивые. И как оно дальше у нас будет – вообще непонятно.

– Эй, ты еще с нами? – перед моими глазами щелкнули девичьи пальцы. – Смолин, ты, если что, скажи, я на тебя табличку повешу с надписью: «Ушел в себя, буду нескоро».

– К маникюрше тебе надо, – на автомате заметил я. – Совсем за ногтями не следишь.

– Чего? – опешила Мезенцева, глянула на свои пальцы, потом на меня, а после у нее с лица как-то неожиданно пропала улыбка. Будто лампочку у нее внутри выключили.

Привычка. Последствия работы в женском коллективе. Бывает. Черт, она похоже здорово обиделась на эти слова, вон смотрит на меня, как совенок, и глазами часто моргает.

– Просто не очень новый нейл-арт, я это имел в виду, – попробовал выправить ситуацию я. – В этом сезоне такое уже не модно, сейчас в тренде «марбл стоун» или «негатив спэйс».

– Саш, ты меня пугаешь, – подал голос Нифонтов. – Ладно, что Женька про такое не слышала никогда, с ней все понятно. Ты-то откуда про это все знаешь?

– Лучше не спрашивай, – попросил его я. – Не надо.

– Хорошо, не буду, – покладисто согласился оперативник. – Давай я тебе лучше «спасибу» скажу за твои подарки. А то я так этого и не сделал.

– Говори, – разрешил я.

– Спасибо.

– Не за что. – Я устроился на сиденье поудобнее. – Хотя нет. За Афоню – можно. А книга пустышкой оказалась.

– Не совсем, – поправил меня оперативник. – Она не пустышка, просто мы не можем ее прочесть. И никто не сможет, пока не соберет все три части ведьмачьего наследства и не проведет ритуал правопреемства.

– Вот тут поподробней, – насторожился я.

– Ведьмак погиб неожиданно и не от руки равного себе, потому сила его никому не досталась, – неторопливо начал объяснять Нифонтов. – Точнее – кое-что перешло к Хозяину кладбища, но это так, капелюшка. Остальное пропало. Но ведь нож не расплавлен в кипящем серебре, книга не сожжена на огне из пяти видов дерева, и слуга жив. Ничто в никуда не пропадает, Сашка, это закон Ночи. И если кто-то соберет вместе наследие мертвого ведьмака, так сказать, восстановит триединство, и примет на себя все грехи и долги покойного и тех, кто был до него, то запросто может стать подобным тебе. Слабее, потому что линия наследования прервалась, но тем не менее. И тогда книга откроет ему то, что в ней написано. Я узнавал, такое бывало в прошлом. Потому ты нам большой подарок сделал, приятель. Нож и так у нас был, потом Женька книгу приперла, а сегодня мы и слугу заберем.

– Надеюсь, вы его не собираетесь прирезать? – забеспокоился я. – Имей в виду, Николай, я его навещать стану каждый месяц.

– Да зачем же убивать? – Нифонтов вдарил ладонью по «подвывалу». – Блин, вот куда лезет, а? Так вот – мы не звери. Будет твой Афанасий при деле, не сомневайся. С Аникушкой, нашим домовым, это согласовано, так что прочь волнения. А в гости заходи, рады будем. Да и Олег Георгиевич с тобой давно познакомиться хочет.

– Это наш начальник, – буркнула Мезенцева, которая в беседе участвовать перестала и глазела в окно. – Не забывай, Колька, ему же все объяснять надо, а то не поймет. Он у нас только в нейл-дизайне разбирается, да в мейк-апе, а в обычных вещах не очень.

Совсем обиделась. Как видно, на свидание с ней мне больше не ходить.

Хотя, если честно, в чужом глазу песчинку видит, в своем бревна не замечает. Как у Светки корни непрокрашенные замечать – так это она первая. А как ей – так слова не скажи.

К кладбищу подъехали уже в темноте, вволю настоявшись в пробке на МКАДе. Ворота еще не закрывали, потому на территорию мы проникли без каких-либо сложностей.

– Не похоже на то, что здесь снимают телешоу, – повертела головой Женька. – Где прожектора, где массовка, где шум и гам? Может, перенесли это дело? В смысле, на другое кладбище или там на другой день?

– На другой день – возможно, – согласился я. – А вот на другое кладбище – это вряд ли. Они же тут уже могилу подготовили для конкурса.

– Какую могилу? – немедленно спросил меня Нифонтов, и я прикусил язык.

– Да там, – я неопределенно махнул рукой. – В другой части кладбища.

– Темнишь, – погрозил мне пальцем оперативник. – Но зато хоть ясно стало, чего тут так тихо. Действие просто происходит в другом месте. Вот туда и пойдем.