Знаменитость

По крутой парадной лестнице мы поднялись на самый верхний – четвертый этаж. Лев Рудик достал связку ключей и открыл сначала массивную, но обшарпанную дверь в большую квартиру. Длинный коридор тянулся на полэтажа и с обеих сторон пестрел разноцветными дверями поменьше: оббитыми дерматином, крашенными в светлые и темные тона. Одну из них он тут же открыл и сделал нам приглашающий жест.

– Две отличные комнаты. Удобства, к сожалению, на этаже, зато смотрите, какой балкон есть…

Две небольшие смежные комнатки были заставлены старой мебелью – у стены даже стоял древний «бабушкин» комод. Но все было аккуратно ухожено – в каких-то занавесочках, салфеточках.

– Ну, отдыхайте! Набирайтесь сил! Завтра с утра вы должны быть в полной боевой готовности. Поедем на биржу собирать небольшой ансамбль. Как видите – без музыкальной биржи все-таки никак не обошлось.

– Лева! – Алеша со значением остановил собравшегося ретироваться продюсера. – Но хотя бы небольшой аванс? Нам же нужно ужинать…

Не говоря ни слова, Рудик полез в нагрудный карман, достал две сторублевки и подал каждому из нас.

Стоило продюсеру закрыть за собой дверь, как Алеша в буйном восторге метнул в угол комнаты свою несчастную гитару и с размаху плюхнулся задом на кровать. Панцирная сетка под ним страдальчески заскрипела.

– А неплохое местечко нам определили, – заявил он. – Ну, что? Махнем на Дерибасовскую? Сережка, я балдею! Наша Одесская гастроль начинается!

И через полчаса мы уже сидели в «Гамбринусе». Алеша только что разменял сторублевку, выданную ему в качестве аванса. Восторг буквально распирал певца.

– Ну, что ты заладил: конспирация! – возмущался Алеша Козырный. – Учись радоваться жизни, Сергей! Ну вот, когда мы еще с тобой будем вот так, теплым вечером сидеть в Одессе на Дерибасовской улице в знаменитом кабачке «Гамбринус»? Попробуй, пиво, какое шикарное – холодное, аж зубы ломит!

Все столики были заняты. И как минимум половину из них занимали белокожие, не загорелые мужчины и женщины лет за сорок. Они вертели головами по сторонам, стремясь ничего не упустить. Озабоченность взглядов, еще не сменившаяся степенной вальяжностью опытных курортников, выдавала в них только что прибывших в Одессу отдыхающих.

– Девчонки, вы слыхали что-нибудь про такого певца Алешу Козырного? – немедленно обратился Алеша к двум белокожим дамам, томно сидевшим за соседним столиком. – Так вот я и буду этот самый певец. Сегодня, посещением «Гамбринуса», мы с другом открываем нашу одесскую гастроль! А вы надолго в Одессу?..

Дамы в ответ невнятно хихикнули, совершенно несолидно для своего бальзаковского возраста. И изобразили, как будто улыбчивый певец им совершенно неинтересен.

«Ну, началось!» – подумал я, едва не поперхнувшись, действительно ледяным пивом и незаметно, но сильно ткнул Алешу под ребра.

– Понимаю, понимаю! – спохватился певец. – Мы же тут понарошку. Конспирация… А жаль! Смотри, какие тети! Ух-х…

Дамы, кстати, принялись искоса бросать на нас оценивающие взгляды. И все это мне не нравилось. Общительному Алеше было противопоказано находиться в таком людном месте. А уж оставлять его здесь одного нельзя было ни на минуту.

Перед входом в кафе остановился уличный скрипач. То ли цыган, то ли молдаванин. Он прижал скрипку к плечу, оставив распахнутый футляр на мостовой, и заиграл «Чардаш», отчаянно фальшивя.

– Эй, любезный! – окликнул его Алеша, как только музыкант перестал терзать слух посетителей кафе. – А знаешь, что-нибудь из репертуара такого певца – Алеши Козырного?!

Скрипач охотно кивнул и принялся пиликать уже знакомое мне вступление «Стоял я раз на стреме».

– Там были деньги-франки! И жемчуга стакан!.. – вдруг громко пропел, расчувствовавшийся Алеша.

Я осмотрелся исподтишка: насколько Алеша успел привлечь внимание публики к нашим персонам. Но пока, вроде бы, никто особо нами не заинтересовался. А скрипач весь извивался от старания. Он дважды обошел наш столик кругом. С лица Алеши не сходила довольная улыбка. Он совершенно отказывался замечать, как этот горе-музыкант коверкает неплохую мелодию.

– Спасибо, дорогой! – поблагодарил Алеша, подавая скрипачу целый червонец. Я чуть не вырвал купюру у него из рук – тут рубля было выше головы. – Садись, выпей с нами!

Скрипач не заставил себя долго упрашивать. Приземлившись на соседний стул, он одним затяжным глотком осилил стакан легкого вина.

– Это не Одесса, – чванливо выпятив губу, скрипач обвел глазами столики с посетителями кафе. – Это все бутафория, фальшак! Хотите посмотреть настоящую, подлинную Одессу? Я вижу, вы люди новые. Яша может показать!