Знаменитость

Алеша немедленно загорелся этой идеей – посмотреть настоящую Одессу. А я уже готов был на что угодно, лишь бы убрать говорливого Алешу из людного «Гамбринуса». Скрипач повел нас в какие-то боковые улочки. Атмосфера разнежившейся в тепле Одессы расслабляла. И я почувствовал намек на угрозу, только когда скрипач поманил нас за собой в какой-то подвал, юркнув в очередной переулок. В отличие от «Гамбринуса», посетителей в этом заведении сидело немного. Большинство из них играло в карты. Это оказался настоящий подпольный игорный дом. Такого я не видел еще никогда в жизни.

Навстречу к нам из-за барной стойки направился хозяин заведения.

– Давно не было у нас таких уважаемых гостей! – пробасил этот здоровенный хохол, с сильно косящим левым глазом.

– Узнали! – с гордостью шепнул мне Алеша и приосанился.

– Желаете сыграть? Пива холодного, за счет заведения, почетным гостям!

Он бросил нам на столик колоду довольно засаленных, потрепанных карт. Рядом немедленно возник некий верткий тип с фиолетовыми мешками под глазами. Не взирая на жару, он был в пиджаке с длинными рукавами. Морщинистое личико выглядело моложаво и только при определенном освещении становилось ясно, что этому «катале», наверное, уже лет пятьдесят.

– В очко, по червончику? – предложил он Алеше.

Тот кивнул не глядя. Все внимание певца занимали две стопки водки, которые нес к нашему столу хозяин заведения. Также на тарелочке лежали два бутерброда с рыбкой, напоминавшей малюсенькую кильку пряного посола.

– Ты что, решил просадить здесь весь аванс? – дернул я певца за рукав.

– У вас семнадцать у меня – пятнадцать! – посмотрел в карты соперник Алеши. – Ты выиграл червонец.

– Везет, Серега! – азартно потер ладони певец.

А мне все меньше нравилось в этом гадюшнике.

– У меня, значит, девятнадцать – у тебя – двадцать! Еще червонец выиграл! – снова сообщил наш шулер. И даже обернулся к застывшему в проходе скрипачу с наигранной претензией. – Яша, ты зачем таких везучих привел!?..

17 Операция на голосовых связках

Алеша разбудил меня, тряся за плечо. Его губы дрожали. Кадык несколько раз дернулся. Алеша силился что-то сказать, но получилось у него не сразу.

– Се…ё…ша! Голос по…пал! – кое-как, шепотом просипел певец.

Спросонья я не сразу уловил смысл его слов. В нашу комнату, через двери распахнутого балкона залетали звуки раннего утра: перекликания одесских хозяек и погромыхивание бидонов. По полу со стороны балкона тянуло свежестью и прохладой.

Внезапно до меня дошла катастрофичность случившегося.

– Ты что, потерял голос?!.. – мгновенно вскочил я. – Ты понимаешь, это нам опять срывает запись?

Алеша переминался с ноги на ногу, стоя в одних трусах. Он хотел что-то сказать в ответ, но только морщился.

– Как же ты умудрился простудиться посреди такой жары? – простонал я еще один бесполезный вопрос. – Сейчас Рудик придет, я не знаю, как ему про это говорить. Человек все подготовил, платит деньги…

В дверь нашей комнаты энергично постучались. Без малейшей паузы она распахнулась, и в комнату влетел сияющий Лев Рудик.

– Что ж вы, зайчики мои до сих пор спите?! – вместо приветствия возмутился он. – Я вам не скажу за всю Одессу, но вся музыкальная биржа замерла в ожидании нашего триумфа. Собирайтесь-ка по-быстрому – махнем на угол Дерибасовской и Преображенской пока там всех настоящий виртуозов не расхватали на свадьбы да на похороны!

Наш энергичный продюсер еще успел распахнуть балконные тюлевые шторы, прежде чем заметил наше гробовое молчание и каменные лица.

– Выкладывайте, зайчики, что случилось? – остановился он и пристально посмотрел на нас.

Рассказывать о несчастье пришлось мне. Потому у Алеши любые попытки включиться в разговор вызывали острую боль. Он пытался открыть рот, но тут же кривился и даже слезы выступали в глазах.

– Это пройдет, – пообещал я. – Он мороженым вчера обожрался, весь день на него налегал – вот и простудил горло. Пройдет за неделю. А если правильно лечить – может и еще быстрее.

– За неделю! – разочарованный Лев Рудик плюхнулся на стул. Все его грандиозные планы на сегодня пошли прахом. – А как его лечить? Мы же не можем заявиться в районную поликлинику. Здравствуйте, я Алеша Козырный, карточки, прописки и паспорта у меня нет, зато я даю интервью «Голосу Америки», или вы не слыхали, доктор? Лучше сразу в КГБ обратиться за направлением в санаторий?

Даже после очередного разочарования наш одессит хотя бы не потерял чувства юмора. Алеша, потупившись, начал одеваться, стаскивая со спинки стула брюки и рубашку.

– Ладно, попробую найти врача, – наконец решил Лев Рудик. – Только, чтобы сидели тут тихо, как мыши. Из дома ни ногой!

На выходе из комнаты он только расстроено покачал головой. Алеша сидел понурившись. А мне тоже оставалось только помалкивать в тряпочку. Стыдясь того, что Рудик, слава богу, не знал всех подлинных дел нашего вчерашнего вечера. Мало того, что я вчера не проследил, как Алеша глотает мороженое большими порциями, чередуя с холодным пивом. Мы ведь вчера не просто проигрались в карты. А еле унесли ноги из картежного притона.