Знание-сила, 1998 № 07 (853)

Редакция ясно и недвусмысленно осознает однобокость публикации этих писем. И поэтому готова дать возможность высказаться на тему «Наука в Японии — локомотив поезда в XXI век» как болельщикам других команд российского чемпионата по футболу, так и болельщикам «Спартака» с японским гражданством.

Адрес автора предисловия и комментариев, болельщика «Спартака» с 1981 года Никиты Максимова: [e-mail] :-)

Замок Химэдзи, XVI век

Александр Мещеряков

Япония: бытие определяет сознание?

В «письмах из Японии» представлен европейский взгляд на фундаментальную науку. Но возможен и иной подход к ней. Научный советник премьер-министра Японии как-то сказал: «Мы теперь так богаты, что позволяем себе считать фундаментальные исследования формой искусства, нашим вкладом в мировую культуру». Профессор Импириэл-колледжа Лондонского университета Александр Кеннауэй комментирует это высказывание: «Даже Америка — а уж тем более не европейские ст раны и определенно не Россия — не может позволить себе такую роскошь». (Беседа с А.Кеннауэем будет опубликована в одном из ближайших номеров.)

Самобытность, удивительное своеобразие японского подхода во всем — касается это, в частности, науки или способа жизни вообше — отражение особенностей истории этой страны. Об этом — статья историка Александра Мещерякова, занимавшегося более тридцати лет профессионально Японией.

Услышав слова «японская культура», российский начитанный человек немедленно вспоминает про икебану. Ну еще про сухие сады камней, карликовые деревья «бонсай». И правильно, поскольку японцы — большие мастера превращать живую природу в часть своего домашнего окружения. Но а что еще мы знаем о них?

Знаем ли мы, например, что, обладая территорией меньше российской приблизительно в сорок раз, население современной Японии, несмотря на тайфуны и землетрясения, приближается по своей численности к российскому?

Конечно, каждый народ приспосабливается к той природной среде, в которой ему случилось жить. И от того, как это удается, зависит его история и культура. Смешно, но я хочу проследить связь "между желудком и взглядом на мир, потому что на самом деле это — очень серьезно.

Современная Япония — это четыре тысячи островов. Однако главных всего четыре (Хонсю, Кюсю, Сикоку и Хоккайдо), причем Хоккайдо фактически не входил в состав японского государства очень долго (освоили японцы его только ко второй половине XIX века). На территории же трех других островов не существует точки, откуда расстояние до моря или океана превышало бы сто плюс несколько десятков километров. При этом рельеф являет собой сочетание гор (около 75 процентов суши) и равнин, разделенных горными отрогами. И если «разрезать» архипелаг поперек в любом месте, то рядом окажутся три зоны с совершенно разными природными условиями и, естественно, разным хозяйством: морским (рыболовство, собирательство моллюсков и водорослей, выпаривание соли), равнинным (земледелие с упором на заливное рисоводство) и горным (охота, собирательство, богарное земледелие, лесоводство).

Европейцы почему-то считают, что главная еда японцев — рис. Но это не совсем так. Рыба и вообще морепродукты для них не менее важны. А если учесть, что в прибрежных водах архипелага обитают 3492 вида рыб, моллюсков и морских животных (для сравнения: в Средиземном море — 1322, у западного побережья Северной Америки — 1744), станет понятно, что японская кухня не страдает однообразием.

Статуя будды Майтреия, XII век

Береговая линия Японского архипелага чрезвычайно изрезана, поэтому протяженность ее — более 280 тысяч километров. А это значит, что прибрежные воды вполне можно считать за весомую прибавку к японской земле. Жить там, разумеется, нельзя, а вот ловить рыбу, собирать моллюсков, выпаривать из морской воды соль (залежей каменной соли в стране нет) можно. И японцы все это прекрасно делают уже почти двенадцать тысяч лет подряд. И хотя рыболовство формально относится к присваивающему типу хозяйствования, истощить его запасы оказывается труднее. Почему? Потому что биомасса моря намного богаче суши. Посмотрите на подсчеты Кояма Сюндзо пищевой ценности разных продуктов в калориях с единицы японской площади: олень — 1, пресноводная рыба — 24, желуди — 342, форель восточная — 414. Получается, что охота существенно не влияет на жизнь японцев уже полтора тысячелетия — кабан и олень (основная добыча японских охотников) оказались почти полностью истреблены.