Знание-сила, 2000 № 01 (871)

Инфекции сыграли немалую роль в эволюции человека, оставаясь мощным фактором отбора вплоть до наших дней. Популяции людей всегда жили с грузом сожителей, приспосабливаясь к ним и страдая от внедрения новых. Крошечные патогенные организмы сдерживали рост населения не хуже, а гораздо лучше крупных хищников, «заставляя» иметь меньше потомства и сокращая жизнь. Если в древности болезни-спутники спокойно тлели в популяциях, не причиняя особых разрушений, то с развитием дорог и городов они вырвались, как из ящика Пандоры, уничтожая целые народы. Еще со времен Карфагена коса эпидемий приводила к падению государств и расчищала путь военной победе. А инфекции, принесенные «на нартах духов-рэккенов» из лона многолюдной Европы, посеяли смерть среди коренных народов. Индейцев, например, победили не только ружья колонистов, мертвые бизоны и золото, но и оспа, которую специально распространяли, переправляя им зараженные одеяла. В тропиках инфекции и сейчас являют собой могущественную силу.

Но с большинством симбионтов у человеческого организма установились «дружественные отношения». Они стали «нормальной микрофлорой» и приносят большую пользу. Вообще в природе граница между выгодами и убытками симбиоза очень зыбка. «Злые» паразиты могут оборачиваться полезными сожителями (клубеньковые азотфиксаторы) или даже кормящими хозяевами (микориза для проростков орхидей), проглоченная жертва — незаменимой органеллой (митохондрии и пластиды эукариот), нейтральные спутники — опасной инфекцией (мутанты кишечной палочки), генетические воры — ценным фактором эволюционного прогресса (вирусы)… Кстати, есть гипотеза, что вирусы оказали влияние и на эволюцию человека, действуя прямо на геном: внедрение ретровирусов некогда повлияло на повторяющиеся (тандемные) регуляторные гены, а результатом этого стало замедление онтогенеза и гипертрофия мозга.

Нормальная микрофлора выполняет роль «второго иммунитета» и «второй печени». Скопление «добрых» бактерий подавляет патогенных собратьев химически, не дает им места для прикрепления и стимулирует иммунную систему хозяина, в том числе и для борьбы с опухолями. А в качестве «второй печени» они перерабатывают массу поступающих веществ, снабжая кровь витаминами и другими полезными соединениями. Чтобы добраться до таких веществ, многие животные, в том числе и приматы, практикуют копрофагию, получая из слепого и толстого кишечника необходимое «мумие». Итак, микрофлора — это жизненно важный «орган», а известная «мечта бедняков» о грибах, растущих во рту, оказывается самой природой воплощена в жизнь еще лучше, чем можно себе представить: лишенные микрофлоры, стерильные лабораторные животные (гнотобионты) быстро погибают без обогащенной пищи и при занесении малейшей инфекции.

Успехи медицины резко ослабили влияние инфекции. При этом открылась добрая половина нерастраченного жизненного пространства, появилась акселерация, возросла продолжительность жизни. Однако прогресс цивилизации оказал также и негативное влияние на микрофлору. Новый состав пищи, агрессивная косметика, загрязнение среды, обилие антибиотиков и других лекарств привели к частым дисбактериозам, открывающим путь очередной инфекции (особенно патогенным грибам), болезням иммунитета, аллергиям.

Такова естественная «служба» микросимбионтов человеку. Но он научился использовать их и в своей материальной культуре, хотя бы делая хлеб, пиво, сыр и лекарства. «Производственный симбиоз» встречается также у общественных насекомых, принимая весьма причудливые формы. Муравьи-жнецы «возделывают» злаки, собирают зерно, размалывают его и пекут на солнце лепешки. «Листорезы» измельчают листья и разводят на них съедобные грибы — улетая строить новое гнездо, матка захватывает кусочек грибницы. В гнездах «захватчиков» трудятся муравьи-рабы других видов. Есть дере вья-мирмекофилы, выращивающие особые питательные тельца для собственной колонии яростных муравьев-защитников. Муравьиные «пастухи тлей» уносят расплод зимовать к себе в муравейник, а для корневой тли сооружают подземные хлевы. Все эти способы весьма антропоморфны. Кстати, человек тоже работал «пастухом тлей», разводя червецов из отряда равнокрылых для получения дорогостоящего лака.