Знание-сила, 2006 № 06 (948)

Легенда предполагает не только героического рыцаря без страха и упрека, но и столь же одноцветно отвратительного хитрого, сильного врага: их единоборство и составляет драматический сюжет. Образ КГБ/МГБ/НКВД/ЧК этому запросу вполне соответствует, почему и оказался столь востребован Голливудом, — но только не в данном случае. Тут поведение грозной организации вызывает множество недоуменных вопросов. Как она вообще допустила этот митинг? Не знали? Смешно: листовки с "Обращением", приглашавшем на площадь Пушкина, обнаруживали в почтовых ящиках, они ходили по многим московским вузам. Один хитроумный филолог потащил листок к старшему товарищу- преподавателю истории партии, "посоветоваться", прямо на семинар, где и зачитал вслух, сообщив необходимую информацию группе и повергнув в ступор партийную даму. Короче говоря, не знать о предстоящем событии было весьма затруднительно, особенно вездесущим органам.

Буковский Владимир Константинович (р. 1942), общественный деятель, в 60-70-е годы активна правозащитного движения. В 1960-1961 участвовал в организации поэтических чтений на площади Маяковского в Москве, неоднократно задерживался, несколько раз помещался на принудительное лечение в психиатрические больницы.

В 1967 осужден на 3 года за организацию демонстрации 22 января на Пушкинской площади в защиту ранее арестованных Ю. Галанскова, А. Добровольского и др. Вновь арестован в 1971, приговорен к 7 годам заключения и 5 годам ссылки.

В 1976 выслан из СССР ("в обмен" на Луиса Корвалана, коммуниста). Живет в Великобритании. "Конечно, у этой затеи нашлось множество противников. Как обычно, говорилось, что это провокация КГБ, чтобы всех "выявить" Большинство, однако, поддержало идею, и даже такой пессимист, как Юрка Титов, сказал: "Вот, понимаешь, эти интеллектуалы наконец придумали что-то толковое".

Оставались под впечатлением знаменитого хрущевского доклада о культе личности с прямыми обвинениями в адрес этой самой организации и предпочитали избегать лишних телодвижений? А расстрел рабочих в Новочеркасске в 1962? Да и хватило же у них предусмотрительности накануне упрятать экстремиста Владимира Буковского в психушку — что, в соседней палате мест не хватило на всех остальных? Или гэбэшники настолько глубоко презирали интеллигентов, что не ждали от них ничего путного?

Общение с людьми из органов в милиции, куда доставили арестованных, являло по воспоминаниям образчики диалогов театра абсурда:

"...—У вас был лозунг "Уважайте Советскую Конституцию"? Был?

—Да, был.

—Зачем вы написали такой лозунг?

—Чтобы уважали Советскую Конституцию.

—А что, вы считаете, что ее кто-нибудь не уважает?

—Здесь этого не написано

—Почему в этот день?

—А если бы я вышел на площадь первого мая с лозунгом "Уважайте Первое мая!" — это бы вас удивило? Сегодня День Советской Конституции".

Не знали, с кем сцепились — с профессиональным логиком Александром Сергеевичем Есениным-Вольпиным...

Не так глупо, но зато очень мерзко выглядят по документам бравые комсомольские вожди университета, разбиравшие дела студентов, которые оказались на площади. Особенно будущий отец российской демократии Руслан Имранович Хасбулатов, театрально восклицавший на покаянные слова пострадавших: "Я ему/ей не верю!" и тут же кровожадно требовавший немедленного исключения из комсомола (в те времена он исправно и с большой пользой для карьеры исполнял обязанности собаки Баскервиллей комсомольского бюро университета).

Но ведь прав автор предисловия А. Даниэль, демонстрация стала легендой. И ежегодно много лет подряд собирались люди 5 декабря на площади Пушкина, стояли там, обнажив головы, и это тоже вошло в историю правозащитного движения как "митинги молчания" — в память того "митинга гласности". Идея права, достойная не больше чем иронии по мнению большинства диссидентов и немедленного психиатрического освидетельствования по глубокому убеждению противоположной стороны, стала, несмотря ни на что, стержнем целой эпохи диссидентства, объединив противников режима всех цветов радуги.