Золотая тень Кадыкчана

В последний раз мы смотрели на этот клочок Азиатского континента, рассекающий два океана – Великий, или Тихий, и Северный Ледовитый.

Обжигающий морозный ветер дул с моря Бофорта. Громадное оранжевое солнце сплющивалось о землю на горизонте. Мы зашли довольно далеко. Среди величественной тишины скрип снега казался оглушительным.

Коса Двух пилотов, острова Серых гусей, лагуна Валькикиманка, горы Маркоинг, белые гуси, летящие над чёрным камнем, врезанный в снег след нартовых полозьев – всё оставалось в нашей памяти, всё это мы покидали навсегда. Мы вернулись на место своего ночлега тихие, задумчивые. Не хотелось растрачивать впечатления и длинные, как говорил Армагиргын, мысли.

* * *

На следующее утро прилетел Арсений. Теперь мы знали, что в ящиках.

Арсений забрал нас. Самолёт разогнался, и мы взяли курс на Берелёх.

Надо было узнать, каким курсом пушнина летит на материк и можно ли нам отправиться в качестве приложения к пушнине на следующем самолёте.

– Арсений, помоги нам отправиться на материк самолётом из Берелёха, – попросил Лев.

Арсений воззрился на нас.

– Берелёх не имеет самолётов на длинные дистанции.

– А пушнина? Ты же отправляешь пушнину. Отправь нас вместе с ней, – сказал я.

– Откуда вы знаете про пушнину? Тыгрыгын проболтался? Ну, я ему выдам.

– Да брось ты выпендриваться! Это же секрет Полишинеля! Тыгрыгын ничего не проболтался. У нас много знакомых охотников. Мы раньше, ещё до войны, жили у чукчей. Я даже пас оленей.

– Так вы здешние?

– Были здешние. Года два жили у чукчей. Война началась, пошли воевать, – сказал Лев. – Ты не волнуйся, с нами в разведку идти можно. Не проболтаемся. У вас своё дело. У нас своё. Нам надо быстро на материк попасть, и без контроля. Помоги, будь другом.

Арсений смерил нас недоверчивым взглядом. Потом в глазах мелькнула догадка.

– Попробую. Он сегодня вылетает. Ждёт меня. Мы сразу с самолёта на самолёт перегружаем, и он летит, только до Иркутска. А там сами.

Это было очень здорово. Иркутск – большая железнодорожная станция. Пересядем на поезд – и мы на месте. На душе стало легче. А в мыслях всё перемешалось. Как-то начнётся эта новая мирная жизнь? Я никогда раньше не был в Томске. Но знал, что город старинный. Возник вопрос, где моей семье лучше жить: вернуться в Москву или остаться в Томске. Сомнительно, чтобы наша московская квартира осталась за нами. Но сейчас мой путь лежал в Томск.

Это так важно, что где-то продолжает существовать то, чем ты жил. И обычаи… И семейные праздники. И хранящий воспоминания дом.

Самое важное – жить для возвращения. Юля была для меня тем домом. Где бы она ни была, в Томске или Москве, где бы меня ни носило, она была хранилищем моего дома.

Столько лет, столько зим где тебя носило?

Нам повезло. Мы встретили Арсения. С ним прилетели на Берелёх. Самое удивительное, нам не пришлось путешествовать по Колымской трассе. С Берелёха летел грузовой самолёт на Иркутск. Наш друг Арсений договорился. Мы полетели на Иркутск. Летели в общей сложности шестнадцать часов. Через каждые четыре часа остановка на заправку самолёта. Нас болтало. Самолёт то подбрасывало вверх, то он ухал вниз в воздушную яму. Хорошо, что мы надели чукотские костюмы. Лётчик предупредил: будет холодно. С Иркутска мы пересели на поезд. У нас было около полутора суток для общения и прощания. Столько шёл поезд до станции Тайга, откуда идёт ветка на Томск.

Мы удобно устроились в купе. Проводник принёс горячий чай.

– Я надеюсь, что наше рабство окончилось, – сказал Лев.

– Лев, мы столько лет знаем друг друга, а я только сейчас увидел тебя по-настоящему. Никогда не ожидал узнать тебя с этой стороны.

– Это с какой же именно? – спросил он удивлённо.

– Я не знал, что у тебя голос настоящего артиста. Я не знал, что ты такой творческий человек. Я не знал, что в отличие от меня ты не тратил время зря, когда мы жили у чукчей. Мне только сейчас открылись прекрасные качества твоей души и разум человека, которым можно гордиться.

– Ну, милый, ты из меня сделал конфетку. Всё вполне объяснимо. Всё естественно. Мне просто повезло.

– Расскажи, где и когда тебе везло.

– Мне повезло с самой ранней юности. Я родился в семье, которая занималась искусством. Ведь ювелир – это художник. Так как этим занимались многие поколения предков, то у меня это было в крови. Мой дед ввёл меня в «школу разума», когда мне было двенадцать лет. Есть такая школа, изотерическая. Опыт жизни помог мне избавиться от многих утверждений эзотериков. Но основное я взял. Основной правило жизни: здоровый и чистый ум в здоровом и чистом теле. Меня отталкивают притязания оккультистов, эзотериков на связь с высшими силами. Но нельзя отрицать непрестанные усилия познать не всегда познаваемую истину. Жизнь нас учит обучать свой разум, использовать и развивать его возможности. Согласись, что это не частое везение в этой жизни.

– Я преклоняюсь перед твоим дедом. Он дал тебе не просто основы. Он дал тебе основное направление жизни, тогда как власти его сломали. Ты попал в тюрьму по причине участия в одном из изотерических обществ?