Золото Дункеля

– Начхать мне на глухаря! – неожиданно огрызнулся Трофим. Он сердито отодвинул тарелку и уставился на деда. – Ты вот что скажи мне: может быть такое – смотришь, скажем, на тайгу с высоты, а ее – словно срезали по циркулю; один ровный круг леса, а дальше ничего! Не туман, а просто ничего! Только Николина гора вдалеке кажется… Может, явление какое, природное? – Он подумал и добавил: – Или еще что?

– Что за чушь! – фыркнул Савелий.

Прохор перестал есть.

– Это где же ты такое видал? С дерева, что ли, когда за глухарем лазил?

– Хотя бы и с дерева… Так что за явление?

«Не удержался-таки, Трофим Владимирович, – подумал Павел. – Похоже, здорово его зацепило – сам заговорил…»

Старый охотник, глядя на парня, молчал.

– Как думаешь? – вновь спросил Трофим.

– Что здесь думать! – неожиданно вставил молчун. – Галлюцинация…

– Может, и нет… – мрачно произнес Прохор. Все посмотрели на него.

– Тогда все-таки туман? – спросила Даша. – Или дым?

– От пожара, что ли? – спросила Настя.

– Нет. Не туман и не дым… – покачал головой дед. – Туман сейчас бы накрыл… И гари вроде бы не чувствуется… Чертовщина это, вот что!

– То есть? – Савелий удивленно покосился на деда. – Вы это в прямом смысле?

– Уж куда прямее! Точно говорят: девке кололось, а пошла – накололась… Зря мы в эти места сунулись. Здесь тайга – дрянь! Сюда оттого и не ходят, что чертовщина привязывается. Уж по одним волкам понять можно было! А если уж Трошке эта хрень привиделась, значит, теперь не уйти отсюда никому, пока каждому чего-нибудь не привидится – тайга не выпустит, что-то сказать хочет… Это уж будьте уверены – никого не минует… По кругу шастать будем!

Павел вдруг понял, что надо рассказать и про свой случай.

– Прохор Николаевич, – нерешительно начал он. – Здесь вот еще что… В общем, когда мы шли, я видел кое-что…

Старик покосился на Павла. Следом повернули головы остальные.

– Не то чтобы видел, а типа привиделось… Как наваждение наяву: война будто бы – не то Гражданская, не то Первая мировая; какой-то военный, девушка в шляпе… В общем, дрянь всякая…

– И что? – тихо спросил дед, помолчав.

Павел наморщил лоб:

– Ничего вроде бы… Только я словно бы знал их – имена, отчества и все такое… Будто со мной все было. И такое чувство, что с Дункелем связано…

– Это когда ты с отчеством ошибся? – тихо спросила Даша.

– Ту даму так же звали Дарьей, – попытался объяснить Павел.

– Во дела! – обалдело протянул Трофим.

– О Дункеле много думает, о золоте, – неуверенно предположил Савелий. – Оттого и мерещится…

Наступила тишина.

– Вот, выходит, как… – буркнул наконец Прохор. – И с тобой, получается, не все ладно…

– То есть что значит «не все ладно»? – насторожилась Даша.

– А то и значит, что связан он с тайгой как-то… Что-то сказать хочет тайга… О предках, видать! Здесь завсегда так…

Лицо Павла вытянулось:

– У меня не было таких предков…

Старик вздохнул:

– Как знать… Эх, нечистые места! Зря я уговорился вами… – Он покачал головой. – Чего ищем? Вертаться надо… Сумеем ли теперь, раз она очертилась, тайга-то?

Мрачные пророчества старого охотника стали для всех неожиданностью. Некоторое время у костра молчали. Трофим неуверенно произнес:

– Почему же сразу вертаться? Ведь был же Дункель, сами говорили… Может и найдем чего…

– Найдешь, как же! – проворчал Прохор. – Почитай, сто годков прошло, без малого!

– А как же Савелий Иванович? Ведь он что-то знает про Волчьи камни…

Дед махнул рукой:

– Что он знает, Савелий-то!

– Правда, Савелий Иванович! – обратилась к москвичу Даша. – Что вы все-таки знаете? Ведь, по сути, это вы уговорили идти.

Савелий поднялся:

– Никого я не уговаривал! Сами увязались!

– Но это же вы убеждали Прохора Николаевича идти к Волчьим камням.

В глазах Савелия сверкнули злые искры:

– Мы, кажется, уговорились. Я сказал то, что сказал. Большего говорить не намерен! Хотите возвращаться – возвращайтесь! Дорогу, Прохор Николаевич, ты и так нам указал. – Он вскочил на ноги. – Мы идем спать! Пошли, Сеня!

И они удалились – молча, дерзко, как закаленные в боях солдаты – отступающие, но ощетинившиеся штыками. Путники смотрели им вслед и чувствовали, как с каждым их шагом нарастала в груди утихшая было неприязнь.

– Ну и пущай катятся! – зло прошипел Трофим, как только за ними опустилась пола палатки. – Скатертью дорога! Найдем и без них!

– Ничего мы искать не будем, – тихо произнес Прохор. – Утром возвращаемся!

– Дед, – тоскливо позвала Настя. – Разве такое можно?

– Можно! – неожиданно твердо ответил Прохор. И, помолчав, сердито прикрикнул: – Будя кошмарить! Идите спать. Все идите! – Он повернулся к Насте: – Иди тоже. Я здесь лягу, у костра…

Приготовления ко сну были грустными. Никто, даже Трошка, возражать старику не посмел. Но столь неожиданное решение охотника привело молодежь в уныние. Все сразу предстало бессмысленным – и поход на Собачью гору, и хождение по таежным дебрям, и неподъемные рюкзаки…