Золотой Фейхоа или жареные апельсины

Сколько мы плыли в ней, не имею понятия, может быть, пять минут, а может, пять месяцев. Только здесь я почувствовал наяву, что значит — время остановилось. Оно на самом деле остановилось для нас, встало, замерзло, исчезло… Любой эпитет здесь бил в десятку. Время испарилось, будто его и не было. Я пытался считать удары сердца, биологического хронометра, но не слышал его и не чувствовал пульса ни у себя, ни у жены. Я пытался считать про себя, но могильная тьма, казалось, проникла внутрь нас, затопив разум всепоглощающей тишиной и какой-то липкой субстанцией, тормозящей все мысли. Мы плыли в этом мертвом аду, как два навечно сцепившихся бревна.

— Может, мы уже умерли? — тихо спросила жена каким-то вялым механическим голосом, в котором не было ни одной живой нотки.

Превозмогая чудовищное давление тьмы, я еле ответил:

— В этом мире не умирают, ты разве не поняла? Мы ведь не глиняные игрушки…

Хотя вполне могло статься, что уже ими стали, но я не стал этого говорить.

— Попробуй сыграть на лютне. Может, это наваждение рассеется?

— Не поможет, — еле слышно сказала жена. — Не могу сказать почему, но я знаю это. Это какое-то особое место между мирами. Не как песок на полу, но что-то очень похожее.

— Вне пространства, но все еще во времени?

— Верно. Абсолютное время.

— Откуда ты это взяла? Что ты знаешь о нем?

— Я же говорю, что не знаю! Просто нужные слова сами появляются у меня в голове. Может, я нахожусь под гипнозом?

— Возможно, — я смертельно устал от этого диалога.

— Здесь где-то рядом Генератор времени.

— Что? Какой еще генератор?

— Генератор, или Источник Абсолютного времени. Он поглощает любую энергию и преобразует ее во время. Мы уже сравнительно недалеко от него.

— Судя по обстановке, это скорее похоже на черную дыру.

— Скорее на неправильную окружность с расходящимися из центра тончайшими витками Абсолютного времени.

Интересно, откуда у жены брались силы, чтобы так долго говорить?

Это была последняя внятная мысль до того, как я каким-то чудом вспомнил, что у меня в сумке лежат слитки однородного времени, заправленные под завязку энергией. Вот что высасывало из меня столько сил и передавало этому генератору.

Я в изнеможении закрыл глаза. Нет, здесь что-то неправильно. Эти слитки не украдены, а вручены мне Хранителем Времени, то есть фактически его хозяином. Они должны помогать мне, а не лишать сил…

В голове зашелестело, будто бумагой, потом там словно поселилось инородное тело, которое постепенно приняло форму сферы. Неожиданно оно лопнуло, и я скорее почувствовал, чем услышал чью-то чужую мысль:

— Хозяин времени — я. Гринвич — всего лишь мой сторож.

Мне понадобилось, наверное, целая вечность, чтобы понять, что со мной общается сам Источник.

Я перевел дух и постарался четче, насколько возможно, сформулировать свою мысль:

— Я назначенный Хранителем Казначей. Его первый помощник. Эти слитки принадлежат мне на законных основаниях до тех пор, пока Гринвич не заберет их обратно.

Но Источник больше мне не ответил. Вместо этого я почувствовал, как ток тьмы вокруг нас стал ускоряться. Не ожидая от этого ничего хорошего, я стал трясти головой, пытаясь сбросить колдовское оцепенение с разума. В какой-то миг просветления я вспомнил об ордене Мебиуса, знаке Солнца и Полной Луны. Едва я представил его, как в этот момент у меня в голове будто случился фейерверк, а в глаза ударило жарящее светило и ярко белый диск Луны. Нас сильно тряхнуло, закружило вокруг оси с какой-то совершенно немыслимой скоростью, потом подбросило вверх, и мы упали на что-то твердое и холодное.

Мы застонали и открыли глаза. Над нами сиял изумрудно-сапфировый арочный потолок, а сами мы лежали на полу в огромном зале с множеством массивных колонн и подслеповатых окошек.

Недалеко стоял каменный стол, из-за которого за нами следила чья-то омерзительная лилово-розовая физиономия, вся усыпанная бородавками.

— Что уставились, — просипела она, — будто ни разу не видели Гонду Великолепного?

Я с трудом поднялся на ноги и помог подняться жене. Тело болело, словно мы побывали в камнедробилке.

— Не имел чести, — голос мой прозвучал так властно и грозно, что немало удивил меня самого, не говоря уже о жене. Она изумленно застыла.

Существо за столом поспешило выразительно проявить дружелюбие, но симпатичней от этого почему-то не стало.

— Где мы оказались на этот раз? — справившись с изумлением, поинтересовалась жена, с опаской поглядывая на незнакомца.

Мы подошли к столу. Безобразная морда, или Гонда Великолепный, как он сам себя величал, приподнялся на каменном кубе, заменявшем ему стул, и поклонился:

— Вы в Каменном зале Его Высочества Верховного Канцлера Первой и Единственной Бесконечности Гонды Великолепного, по совместительству — секретаря Хранителя Времени, — он с достоинством выпятил грудь и позволил себе на миг снисходительный взгляд в нашу сторону.

Мы с женой переглянулись.

— В первый раз слышу, — пожал я плечами.